Расскажи мне три истории - [51]

– Я не это имела в виду… Прости, я просто пытаюсь понять. – Теперь обижена миссис Поллак, будто она – та, кто сейчас расплачется. Будто она – та, кто только что расквасил нос на глазах у всего класса.

– Ответ: нет. Я не прикасалась ни к одному парню в этой школе, да и вообще где-либо, хотя это не оправдывает звание шалавы и шлюхи от одноклассницы. А что касается «жирной уродливой сучки»? Полагаю, это субъективное мнение. – Если б я не была так сильно расстроена, то насладилась бы тем, что я сказала именно то, что хотела. Но я не чувствую удовлетворения. Я хочу убежать. – Может, вам сказать мой индекс массы тела? Можем это устроить.

– Нет, ты все неправильно поняла. Я не хотела….

– Мы закончили? – спрашиваю я. К черту все. Не похоже, что мои оценки в Вуд-Вэлли когда-нибудь стали высокими. Уверена, стипендия для колледжа была всего лишь несбыточной мечтой. И, по крайней мере, одна тайна приоткрыта: Джем может делать или говорить все, что ей вздумается, поскольку ее папаша платит администрации. Наверное, вот что вам позволяют небольшие махинации с налогами.

– Я просто пытаюсь помочь, – оправдывается она. – Я не хотела сделать все еще хуже…

Но я уже не слышу остаток предложения миссис Поллак, потому что выбежала из класса.

ГЛАВА 22

Голова опущена. Тридцать шагов до моей машины.

Джесси, у тебя получится.

Двадцать шагов. Руки дрожат, но я держу их в карманах, чтобы никто этого не заметил. Продолжаю идти.

«Никто не смотрит, – говорю я себе. – Никто не может меня видеть».

Пятнадцать шагов.

Почти на месте.

Я сяду в машину, вставлю ключ в зажигание, поеду и не остановлюсь, пока не загорится индикатор бензина. Направлюсь на восток, найду любое шоссе, по которому смогу доехать в Чикаго. Я появлюсь у Скарлетт как раз к тому моменту, когда ее мама приготовит домашний кимчи.

– Эй, ты в порядке? – Я замечаю его ботинки раньше лица, ремень от гитары, перекинутый через грудь, но только потому что у меня нет желания поднимать взгляд. Лиам – последний человек на свете, которого я хочу сейчас видеть. Ну, разве что за исключением его девушки, хотя, по крайней мере, если я бы увидела Джем, то нашла бы способ пустить кровь. Расцарапала бы ее. Сломала бы ее хирургически сделанный миллионный нос. Разбила бы ее фарфоровые коронки.

– Пожалуйста. Просто. Оставь. Меня. Одну.

Слезы – то же самое, что и моча. Вы тоже можете удерживать их так долго, сколько сможете. Моя машина в десяти шагах. Десять коротких шагов, и я смогу поехать и расплакаться. Да так, что никто об этом не узнает. С нетерпением жду момента, когда пересеку границу штата.

Я представляю знак «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В КАЛИФОРНИЮ».

– Воу, подожди. Что случилось? – спрашивает Лиам и хватает меня за плечо, пытаясь удержать на месте. Я дергаю плечом, но его хватка сильна. – Хочешь, чтобы я позвал кого-то?

– Нет. Знаешь, чего я хочу? Чтобы ты и твоя девушка оставили меня нафиг в покое. – Я зла, может, не на Лиама, хотя это сейчас не суть как важно. Раньше атаки Джем и Кристал были глупыми и исподтишка: на мою одежду или наклейки на ноутбуке. Да на что угодно. А теперь, после того как я пару минут поговорила с Лиамом на вечеринке, травля приобрела совершенно другой характер. Простите, но его болтовня не настолько интересна. Определенно, этого не стоит.

На мгновение я проигрываю в голове мысли, которые всегда меня успокаивают: «Что я бы делала прямо сейчас, если бы была в Чикаго, а мы никогда не переезжали?». Я была бы на собрании газеты, а может ежегодника, обрезала фотографии и подбирала шрифт. Я не была бы счастлива, нет. Но не чувствовала бы себя, как сейчас.

– Ты о чем? – Лиам выглядит сбитым с толку. Задаюсь вопросом, может он не в курсе. Если верить Дри, они с Джем встречаются вот уже шесть месяцев, что на пять месяцев и двадцать девять дней больше, чем требуется, чтобы понять, что его подружка королева сук.

Лиам снимает Эрла и ставит его рядом с машиной. «Теслой». Серьезно, какой-то ученик из Вуд-Вэлли водит чертову «теслу». Кто, черт побери, эти люди?

– Забудь. Просто оставь меня в покое. Хочешь со мной поговорить? Мне это точно не поможет, – говорю я.

– Я не понимаю.

– Хочешь знать, почему я расстроена? Просто подойди к Джем и спроси, – бросаю я, и, наконец, преодолеваю последние несколько шагов на пути к моей машине.

– Постой, – окликает он. – Ты сможешь поработать сегодня днем?

Конечно же, я не поеду и не полечу сегодня в Чикаго. Не будет никаких знаков, буквально или метафорически выражаясь. Побег всего лишь мечта. Сперва мне нужно подкопить денег, потому что, очевидно, у меня недостаточно налички, даже чтобы заполнить бензобак.

Мое тело, словно воздушный шарик, из которого спустили воздух – нигде не спрятаться и не скрыться.

Вот она, прямо сейчас, это моя жизнь.

Это.

– Да, смогу. – Я сажусь в машину и сдаю назад так быстро, что даже задумываюсь, не оставили ли шины черные следы на асфальте.

Дожидаюсь момента, когда школа исчезает из зеркала заднего вида, и начинаю плакать.

НН: посмотрел«Свободные» вчера. обе версии. в честь тебя.

Я: и?

НН: в них нет никакого смысла. нельзя принять местный закон против танцев. это противоречит нашей конституционной свободе самовыражения. Не говоря уже про тему с церковью/штатом.