Расскажи мне три истории - [28]

– Думала, люди в ЛА не ходят пешком, – говорю я, как только школьная дверь закрывается за моей спиной. Этот звук всегда вызывает у меня чувство облегчения: еще один день закончен, и я выжила. Он надевает солнечные очки-авиаторы, и теперь его еще сложнее прочесть, поскольку мне не видно его глаз.

– Мне легче думать на ходу. Это меня бодрит. Хочешь узнать, что еще я узнал из гугла?

Я киваю, и это довольно глупо, ведь он не смотрит на меня.

– Конечно.

– Изначально Элиот не планировал начать так поэму. Эзра Паунд посоветовал ему уменьшить количество строк, оставив сорок три строчки или около того. Апрель должен был возникнуть позже. И поэтому, видимо, ему пришлось в буквальном смысле перекраивать строки, будто ножницами порезал.

Я закрываю глаза и пытаюсь на мгновение представить эту картину, хотя без понятия, как выглядел Т. С. Элиот. Но я представляю седого мужчину с моноклем, тяжелой парой ножниц и клеем-карандашом.

– Не могу представить, как можно писать без компьютера, – признаюсь я. – Когда я пишу на бумаге, это как-то слишком… медленно. Мой мозг работает быстрее, чем руки.

– Ага, у меня также. Итак, расскажи мне что-то, чего я еще о тебе не знаю. – Итан склоняет голову и на этот раз смотрит на меня. Мысленно благодарю его очки за дополнительный барьер. Его взгляд слишком пристальный. Определённо, вот одна из многих причин, почему девушки подходят к нему, эти редкие знаки внимания для них, как крошечные подарки. Возможно, он намеренно ведет себя с ними холодно – чуть больше внимания, и они уже никогда не оставят его в покое.

– Даже не знаю, – говорю я. – Не так уж и много я могу рассказать.

– Верится с трудом.

– Ну ладно, мне есть что сказать, но по большей части не то, что тебя заинтересует.

«Декабрь, вот самый жестокий месяц, – думаю я. – День рождения покойной мамы и рождественские гуляния. Апрель такой же. Завершающий месяц. И мне нравится твоя футболка с Бэтменом, твой пугающий взгляд, и мне хочется узнать, почему ты спишь так мало. Когда я ночью закрываю глаза, то вспоминаю последние мгновения, невыносимые прощания».

Но больше я не мечтаю. Мечтаешь ли ты? Я скучаю по этому.

– А ты? – спрашиваю я.

– «Фиалки из мертвой земли, тянет

Память к желанью, женит

Дряблые корни с весенним дождем.

Зима нас греет, хоронит

Землю под снегом забвенья – не вянет

Жизнь в сморщенном клубне²⁰».

– Ты выучил «Бесплодную землю»? – спрашиваю я. – В самом деле?

– Почти полностью, ага. Я читаю поэзию, когда не могу заснуть. Мне нравится учить стихи.

– Серьезно?

– Я совершенно смущен. Перестань так смотреть на меня, – говорит он, но при этом я единственная, у кого краснеет лицо. Я в изумлении смотрю на него. Парень учит стихи. Развлеченья ради.

Отпад.

– Знаю, это странно.

Он улыбается, и поэтому я улыбаюсь в ответ.

– Да не, на самом деле это круто. – Я подавляю желание прикоснуться к его плечу. Кто он такой? Я официально превращаюсь в Дри. Мне нужно узнать больше подробностей. – Сморщенный клубень?

– Знаю, знаю. Что за хрень такая сморщенный клубень?

Позже я валяюсь в кровати, уперев ступни в резное изголовье, и переписываюсь с НН.

НН: ты сегодня почти не писала. ТАК КАК ПРОШЕЛ ТВОЙ ДЕНЬ. НАЧИНАЙ!

Я: Посмотрите-ка на него. У тебя все-таки есть клавиша «шифт». День=довольно неплохо. А твой?

НН: хорошо, вообще-то.

Я: Расскажи мне три истории о себе. То, чего я не знаю. Помимо имени, ну, и всего остального.

Ух. Очевидно, после дня с Итаном я стала храбрее. Бесшабашнее. После того, как мы попрощались у моей машины, он засунул руки в карманы, качнулся на пятках и сказал: «Ну, до скорого». До скорого. Эти слова так прекрасно сочетаются вместе. В одной строке. Как поэзия.

НН: ладно. 1) я делаю обалдуйственный жареный сыр.

Я: Обалдуйственный?

НН: ага, настолько, что использование слова «обалдуйственный» полностью оправданно. 2) я был фанатом Джастина Тимберлейка в шестом классе и называл его Джей Ти. Типа «йоу, как делишки, Джей Ти в эфире». да, было ужасно. не лучший мой год.

Я: Признаюсь, я до сих пор фанатка Джастина Тимберлейка. А третье?

НН: не знаю. оставлю это при себе.

Я: Да ладно. Ты и так все держишь при себе.

НН: расскажи мне три истории, и тогда, быть может…

Я: 1) у меня есть довольно-таки странная теория о Вселенной, в которую я в действительности не верю, но мне нравится о ней рассуждать. Будто мы подобны крошечным и незначительным муравьишкам для каких-то более совершенных видов, что объясняет всякие случайности, которые могут произойти, типа ураганов и рака. Боже, не могу поверить, что только что рассказала тебе об этом. Я никому в этом не признавалась. Даже Скарлетт. #смущена.

НН: это немного странно, но, возможно, в чем-то даже блестяще. #впечатлен.

Я: Ага, я тоже так считаю.

НН: загугли «парадокс Ферми». тебе вынесет мозг. И второе…

Я: 2) у меня проблемы с тем, чтобы запомнить школьное расписание. То есть, я нормально считаю, но вот с бытовой математикой у меня не очень.

Я: Загуглила Ферми. Как ты держишь все это в голове?

НН: не знаю. просто запоминаю. Третье…

Я: ты мне рассказал только два.

НН: 3) ты мне нравишься.

Я: 3)ты мне тоже.

Черт. Снова. Нажала «отправить», не подумав. Кто мне нравится? Кто этот человек? Это не ложь. Мне нравится его общение. Я весь день с нетерпением ждала возможности написать ему, услышать его мнение по тому или иному вопросу. Но признаться вот так в том, что он мне нравится, не зная, кто он, учитывая забавную поправочку – он знает меня, и, скорее всего, где я живу – это верх идиотизма. Мне нужен хороший пинок под зад. Можно забрать слова обратно? И как это сделать? Или я оставлю все как есть и на секунду представлю, что этому парню – да, знаю, я сказала это с надеждой на то, что он на самом деле парень из Вуд-Вэлли, а не очередная шутка или нечто еще более странное, о чем даже думать не хочется, типа копа, который пытается поймать похитителей детей онлайн – я действительно нравлюсь?