Расскажи мне про Данко - [13]

Посмотрел на часы: пора на партсобрание. Помыл керосином руки и ушел в блиндаж. Там уже полно народу. Присел. Волнуется. Сейчас он распрощается с комсомолом и вступит в ряды коммунистов.

На западе гремит. Там идет передвижение вражеских войск, готовится наступление.

— Владимир Петрович Хазов! — объявляет комиссар. — Комсомолец. Просит принять его в ряды ВКП(б). — Зачитал заявление, в котором комсомолец обещал беспощадно уничтожать противника.

— Какие к нему будут вопросы?

— Пусть расскажет о себе.

— Расскажи, Хазов. Коротко.

Растерялся. И жизнь вроде бы небольшая, а как рассказать о ней коротко? Но время на войне дороже золота. Перечислил анкетные данные.

— Сколько раз в боях участвовал?

— Много. Точно не знаю.

— Некогда считать. А воюет он дай бог как… И товарищ хороший… Не подведет, — сказал один из коммунистов, который едва не сказался в плену. Хазов спас.

Было это всего лишь сутки назад. Увлеченные боем, три экипажа Т-34 не заметили, как оторвались от своих и углубились на немецкие позиции. Опомнились они лишь тогда, когда попали в переплет сокрушительного вражеского огня. Повернули к своим, но уйти не смогли. Подбитые, остались в окружении врага.

Каждый из танкистов знал, что его ожидает или позорный плен, или смерть.

— Лучше смерть, — сказали танкисты одного экипажа.

— Будем драться до последнего снаряда, до последней пули, — решили во втором танке.

— Умрем, но не сдадимся, — поклялись в третьем.

Немцам нетрудно было расправиться с танкистами. Вот они, стоят три машины, три мишени. Расстреливай их. Но у них был свой расчет — живыми хотели взять бойцов. И просчитались. Подбитые танки не могли двигаться, но у них работали пушки и пулеметы.

Было видно, как танкисты отбивались от наседавших врагов. Володя смотрел на танкистов и думал о том, как выручить их из беды. Вспомнил, как Михаил Агибалов выручил товарищей. Он бы мог приказать своему экипажу идти на выручку. Но бойцы валились с ног от усталости. Много атак отбили за день. Это надо понимать. Но ведь там, в километре от них, гибнут товарищи. Он рассказал тот самый случай с Михаилом Агибаловым. Бойцы поняли, к чему клонит командир.

— Мы готовы идти к ним, — сказали они.

— Осмотрите машину. Как только стемнеет, так пойдем, — приказал он и стал рассматривать путь, по которому предстоит проскочить ночью.

Темнело необычайно долго. Медленно приходила тишина. На земле серо, пасмурно, в небе светятся рыжие хвосты дыма догорающего поселка. Но там, где скрылись в темноте танкисты, виделись вспышки стреляющих пушек и пулеметов. Не сдаются.

Стемнело. Скрылись в небе рыжие хвосты дыма. Прикорнули у своих пушек уставшие немцы.

Они спали и видели домашние сны, когда по ним, как смерч, пронеслась тридцатьчетверка. Немцы выскакивали, шарахались в стороны. Кто успел, а кто остался под гусеницами.

Поняли, в чем дело, когда услыхали гул танка, идущего назад. Высветили ракетами небо, землю — видят, два танка: один буксирует другого. Тут уж не до сна. Завязался бой.

Пробились.

Не успели немцы прийти в себя, как через их позиции на предельной скорости снова пронеслась тридцатьчетверка. И снова бой.

Сколько раз может повезти в боях? Никто не скажет. Ну раз, ну два…

В третьем заходе снаряд пробил броню. Танк вздрогнул и стал забирать влево. Володя оторвался от орудия. Механик-водитель, истекая кровью, перекинулся через сиденье. Но танк работал и шел. Володя сел за рычаги, дал полный газ.

…Он не мог сказать коммунистам, сколько раз бывал в боях. Бывал столько раз, сколько было нужно. И коммунисты в один голос сказали:

— Принять комсомольца Владимира Хазова в ряды коммунистов.

Новый экипаж

Снова растерял свой экипаж. Новый набирал неподалеку от города Валуйки. Пришел механик-водитель Василий Денисов. Рыжий, крепкий и добродушный мужчина лет сорока. Представился и сказал:

— Слыхал я про тебя, командир.

— Что ж, будем воевать, — ответил ему Володя. — Принимай машину.

Про себя еще отметил, что механик себе цену знает. С ним воевать будет хорошо.

Пришел совсем молодой, мальчишка на вид, башнер Алеша Ковтун. Этот в дружки бы годился. Его спросил:

— В боях участвовал?

— Прибыл из госпиталя после ранения, товарищ старший лейтенант.

— Ясно. Будем воевать. Проверяй свое хозяйство.

Стрелок-радист Гриша Выморозко тоже молодой. Но тертый калач.

Такого экипажа у Володи еще не было. Тут каждый ровня друг другу не годами, а делами. Сошлись и сразу как-то на «ты», будто знали один другого давно. Только механика командиру хотелось называть на «вы». Человек в годах как-никак. Денисов понял неловкость Володи, сказал:

— Мы теперь братья, Володя. Я старший годами, ты званием. Выходит, мы равные. А при высшем начальстве будем, как положено…

— Договорились.

Линия фронта все выпирала в сторону Сталинграда. По придонским степям двигалась могучая танковая дивизия СС со страшным названием «Мертвая голова». Наши танкисты к бою готовились на ходу. Всем было ясно, что сокрушить «Мертвую голову» в лобовой атаке невозможно танковому батальону. Только ловкостью, только хитростью и смелостью можно одолеть эту дивизию.

Нашли подходящее место, как раз на стыке двух областей: Харьковской и Воронежской, у села Ольховатки. Остановились.