Расскажи мне, музыка, сказку - [3]

— Нет, Антон Антоныч. Музыка оставляет меня абсолютно безучастной.

Судя по всему, сказанное Наташей произвело на Тон-Тоныча большое впечатление.

— «Оставляет абсолютно безучастной», — повторил он.— Тэ-эксс... Звучит убедительно. Я бы сказал — торжественно звучит. Как заклинание. Ну да ладно, бог с ней, с музыкой. Не любишь — и не любишь. А что же ты любишь?

Тон-Тоныч смотрел на Наташу очень серьезно. Наташе нравилось, когда с ней говорили, как со взрослой. Она на секунду задумалась, стоит ли быть с ним откровенной, и, решившись, ответила:

— Сказки. Больше всего на свете. Даже больше телевизора и кино.

Тон-Тоныч медленно кивнул головой, откинулся на спинку скамейки, скрестил на груди руки и стал смотреть Наташе прямо в глаза.

— Какие же сказки ты любишь, девочка? — спросил он, и при этом голос его странным образом изменился.

— Волшебные, Антон Антоныч, — робко сказала Наташа, чувствуя, что не может отвести глаз от его взгляда. Тон-Тоныч вновь медленно кивнул головой и сказал все тем же глуховатым голосом:

— Ты права, девочка. Рад, что ты ответила именно так. Я тоже люблю волшебные сказки. Среди волшебных сказок я чувствую себя как дома. Тем более, что я сам волшебник.

Наташа оторопела. Ее учитель музыки любил пошутить и посмеяться, это она хорошо понимала. Но сейчас Тон-Тоныч и выглядел необычно и говорил совсем иначе, чем всегда... Наташа прямо-таки не знала, что подумать. А вдруг он заболел? На всякий случай Наташа осторожно спросила:

— И вы умеете... колдовать?

Тон-Тоныч усмехнулся.

— Колдовать? Это неподходящее выражение. Колдуют только колдуны, и колдовство — занятие малопочтенное. Мы же, волшебники, не колдуем. Мы, девочка, создаем волшебства! — и Тон-Тоныч величественным жестом поднял вверх указательный палец.

— Интересно, — оживилась Наташа, — вы умеете создавать всякие-всякие волшебства?

— Различные, — скромно ответил Тон-Тоныч.

— Ну, например, — сказала Наташа и, хитро прищурившись, выпалила:— Можете вы сделать, чтобы сейчас, здесь, в этой беседке появилось... мороженое?!

Тон-Тоныч строго взглянул на нее:

— Уж не хочешь ли ты испытать меня, девочка? Волшебники не любят, когда их испытывают из обыкновенного любопытства. Но так как мороженое может доставить тебе удовольствие... Закрой глаза, считай про себя до тринадцати. Оно будет немножко подтаявшим, сейчас в городе очень жарко.

Наташа зажмурилась, стала считать, и едва в уме у нее возникло число «тринадцать», почувствовала, как что-то упало ей в руки. Она открыла глаза и увидела, что держит завернутый в блестящую фольгу брикетик эскимо.

— Оно настоящее, — сказал Тон-Тоныч. — Ешь, а то растает окончательно.

Уговаривать Наташу не пришлось. Она с аппетитом принялась уплетать эскимо, время от времени посматривая на Тон-Тоныча. Тот сидел невозмутимо и выглядел несколько утомленно. Похоже, он о чем-то раздумывал. На какой-то миг Наташе показалось, что он улыбается себе в бороду таинственной и лукавой улыбкой, но вскоре учитель вновь приобрел глубокомысленный вид.

Подождав, пока Наташа полностью расправится с мороженым, Тон-Тоныч заговорил:

— Теперь слушай меня внимательно. Ты любишь волшебные сказки! Я могу увести тебя в этот мир — в Мир Сказочного. Волшебства. И если ты не боишься покинуть на время свой дом и родителей, я готов тебя взять с собой. Не каждому удается побывать там, куда мы отправимся: только тот, кто умеет увидеть скрытое и услышать безмолвное, ощутить необычное и почувствовать небывалое,—только тот человек сможет остаться в Мире Сказочного Волшебства. Согласна ли ты, девочка?

Широко раскрытыми восторженными глазами смотрела Наташа на Тон-Тоныча.

— Согласна! — не раздумывая, тут же ответила она.

— Ну хорошо, — сказал Тон-Тоныч. — Иди же домой, и никому ни слова. Тебе не следует знать точного срока, когда свершится волшебство. Но час пробьет! Ты найдешь меня там, в Сказочном Мире.

Глава вторая. ИЗБУШКА НА КУРЬИХ НОЖКАХ

В течение всего дня Наташа то и дело вспоминала разговор в беседке. После обеда она взяла компас и стала возиться с ним, поворачивая его так и эдак Потом вдруг заявила, что у них плохая квартира. Когда же мама с удивлением поинтересовалась, почему квартира Наташе не нравится, та ответила: «Потому, что все окна выходят на юг, а не на север». Мама даже руками всплеснула. Она-то так гордилась, что у них южная, солнечная сторона — и вот на тебе! Дочке зачем-то необходимо, чтобы из окон можно было смотреть на север!

Позже Наташа начала приставать к брату, который был старше ее на четыре года и перешел уже в седьмой класс. Она заставила его искать на карте реки Сухону и Вычегду, но он не смог их найти. И поэтому, когда пришел папа, ему пришлось достать большой атлас и весь вечер отвечать на Наташины вопросы. Наконец, она улеглась спать, но все ворочалась и возилась под одеялом: то ей было жарко, то неудобно. Из соседней комнаты доносились обрывки разговора взрослых. «Девочка очень возбуждена», — слышался мамин голос. Папа, как всегда, отвечал спокойно, и потому его слов Наташа не разбирала.

Раздался телефонный звонок, по звуку шагов было ясно, что к телефону подошел папа. Вот он снял трубку, сказал «слушаю», и Наташа поняла, что позвонил кто-то хороший, потому что папа заговорил весело: