Расскажи мне, музыка, сказку - [22]
И среди общей тишины Тон-Тоныч — такой большой, взрослый дядя, от кого ничего подобного и ожидать-то было нельзя, — вдруг, вытаращив от удивления глаза, свистнул, как двенадцатилетний мальчишка: «Фью-ить!» — свистнул Тон-Тоныч, и все рассмеялись, и он рассмеялся вместе со всеми.
— Ну и ну! Так ты и птицей была? И берендейкой? — стал он расспрашивать Наташу. — И теперь опять идешь? А если ты запутаешься и сделаешь что-нибудь не то? Ведь ты тогда скандал учинишь на все Берендеево царство. Да и мне, дирижеру, невесело придется!
— Не учинит, не учинит! — вступилась вдруг за Наташу подружка. — Я за ней слежу, она все делает правильно!
— Ишь вы, храбрые какие, — покачал головой Тон-Тоныч и махнул рукой. — Ну, да ладно! Отправляйтесь-ка, девочки, в Заречную слободку, вам пора.
А в Заречной слободке Берендеевке уже давно весна: на деревьях молодые листья, свежая зелень покрыла землю. Неяркое северное солнце, перед тем как на ночь скрыться за горкой, освещает косым оранжевым светом высокие терема, отражается в слюдяных окнах, и глубокие тени играют в резных наличниках, взбираются вверх вдоль витых столбов, поддерживающих перильца.
Нарядны терема в Берендеевой слободке. У одного только Бобыля изба бедная, с покосившимся крыльцом, сбоку от которого врыта в землю простая нетесаная лавка. Но то хорошо, что изба стоит на самом краю слободки, а при таком беззаботном, веселом хозяине здесь самое место играть да хороводы водить.
Поблизости, у слободской околицы встречают вечером пастухов, чьи рожки слышны еще издалека.
Вот и сейчас, когда Наташа с подружками подходила к избе Бобыля, в вечерней тишине раздавались пастушьи наигрыши. Наташа сразу же узнала эти напевы: сегодня утром дед Семен, сидя вместе с ней на пеньке, играл их на свирельке.
И Наташе показалось, что вот-вот из лесу выйдет старик пастух в своем брезентовом дождевичке и с кнутом через плечо. Но вышел из лесу не старик, а совсем юный пастушок. Это его рожок то протяжно, то переливчато звучал в вечернем воздухе, и была нескончаемая грусть в этом долгом напеве. Как и все берендеи, Наташа слушала и смотрела на пастушка. Русоволосый, ясноглазый, в голубой, подпоясанной шнурочком широкой рубахе, был он очень пригож, этот пастушок, и не засмотреться на него никак нельзя. Только когда рожок его окончил выпевать свои тихие звуки, стали расходиться берендеи. А Бобыль пригласил пастушка отдохнуть у избы.
Наташе совсем не хотелось уходить отсюда, но, заметив, как все слобожане покидают околицу, она поняла, что и ей надо куда-то скрыться. Такое местечко легко нашлось неподалеку за кустарником, и потом Наташа не раз пряталась в этом укрытии: оно оказалось удобным потому, что из него все было хорошо видно и слышно.
Вдруг прозвучала флейта — «снегурочкин мотив» (так назвала его про себя Наташа), и тут сама Снегурочка вышла из избы.
— Здорово, Лель пригожий, гостем будь, — обратилась она к пастушку. Вот, оказывается, как зовут его — Лелем... Какое красивое имя, и очень оно подходит юному пареньку!..
Стал Лель петь Снегурочке песни. Ведь ради песен-то и осталась дочь Мороза и Весны жить у людей, в берендеевой слободке. Любо ей слушать Леля, который начал с грустной-грустной, протяжной песни:
и когда запел «Ладо мое. Ладо», то в этом припеве зазвучал тот печальный мотив, что наигрывал Лель на своем рожке. Снегурочка чуть не заплакала, слушая песню, и тогда, чтобы развеселить ее, Лель стал петь другую. Эта песня быстрая, резвая, и поется в ней о том, как по лесу, по частым по кустарникам, по малой тропиночке, по мхам да по болотинам девушка бежит-торопится.
Едва Лель допел, как девушки-берендейки вышли из-за избы и стали звать Леля побегать, попрыгать с ними. Пастушок не раздумывал: заиграл опять на своем рожке и пошел к девушкам, оставив Снегурочку одну. Из-за кустарника Наташа видела, как опечалилась Снегурочка. Жалко было ее до слез, когда тихо запела она о своей одинокой жизни, не согретой людским теплом. Ведь сердце у Снегурочки холодное, и люди чувствуют, что она не совсем похожа на них, что не дано ей любить, страдать и радоваться так, как это умеет живое — человеческое сердце...
Снегурочка задумалась. А из соседнего терема вышла красна-девица — стройная, румяная, с густою темною косой. Приветлива она со Снегурочкой и, как с лучшей подружкой, поделилась с нею своей радостью: полюбила она молодца, что красив, кудряв, хорош-пригож, словно маков цвет. Богатый он торговый гость по имени Мизгирь, и обещал в Ярилин день обменяться с ней венками.
— Да вот и он! — воскликнула девушка обрадованно, и Наташа увидела черноволосого, черноглазого красавца. Он шел вдоль слободки, а за ним — двое слуг с тяжелыми мешками. Тут высыпали отовсюду девушки и парни, появился и Лель, и Наташа присоединилась к берендейкам, чтобы поближе все видеть. И началась на околице такая игра: девушка, за которой пришел Мизгирь, спряталась среди подружек; а черноглазый красавец учтиво всем поклонился и спросил:
