Рассказ Предка - [13]

Если не считать биологическую эволюцию, то какие изменения мы можем видеть, продвигаясь назад через десятки тысячелетий, в противоположность сотням тысяч или миллионам лет?

Есть похожий на эволюцию процесс, на порядок более быстрый, чем биологическая эволюция, который на ранних стадиях путешествия в нашей машине времени будет преобладать в пейзажах из иллюминатора. Его называют культурным развитием, экстрасоматической (внетелесной) эволюцией или технологическим развитием. Мы замечаем его в "эволюции" легкового автомобиля, или галстука, или английского языка. Мы не должны слишком высоко оценивать его подобие биологической эволюции, и в любом случае, он не задержит нас надолго. У нас есть дорога длиной в 4 миллиарда лет, и мы должны будем скоро значительно увеличить скорость нашей машины времени, что позволит нам бросить лишь мимолетный взгляд на события в масштабе человеческой истории.

Но сначала, пока наша машина времени движется все еще на первой скорости, перемещаясь скорее по временной шкале истории человечества, чем истории эволюции, послушаем пару рассказов о двух главных культурных достижениях. "Рассказ Земледельца" – история аграрной революции, человеческого нововведения, которое имело, пожалуй, самые серьезные последствия для других организмов. И "Рассказ Кроманьонца" о "Великом Скачке Вперед", о том расцвете человеческого разума, который, в особом смысле, обеспечил новые условия для самого процесса эволюции.

Рассказ Земледельца

Аграрная революция началась, когда подошел к концу последний ледниковый период, приблизительно 10 000 лет назад, в так называемом "плодородном полумесяце" между Тигром и Евфратом.

Это колыбель человеческой цивилизации, невосстановимые реликвии которой в Багдадском музее были разрушены в 2003 году перед равнодушным взором американских интервентов, приоритеты которых принудили их защищать вместо этого Министерство нефтяной промышленности. Сельское хозяйство также возникло, вероятно, независимо в Китае и вдоль берегов Нила и совершенно независимо в Новом Свете. Интересным обстоятельством может служить еще одна независимая колыбель сельскохозяйственной цивилизации в удивительно изолированном внутреннем горном районе Новой Гвинеи. Аграрная революция исчисляется с начала нового каменного века, неолита.

Переход от кочевых охотников-собирателей к оседлому сельскохозяйственному образу жизни может олицетворять первое появление у людей понятия дома. Современниками первых фермеров в других частях мира были неперестроившиеся охотники-собиратели, которые кочевали более или менее непрерывно. Действительно, образ жизни охотника-собирателя (к "охотникам" можно причислить и рыбаков) не исчез. Он все еще практикуется в различных районах мира: австралийскими аборигенами, сан и родственными племенами южноафриканских туземцев (неправильно называемыми "бушменами"), различными племенами американских туземцев (названных "индейцами" после навигационной ошибки), и инуитами Арктики (которые предпочитают не называть себя эскимосами). Охотники-собиратели обычно не выращивают растений и не держат домашний скот. Обнаружены практически все промежуточные звенья между чистыми охотниками-собирателями и чистыми земледельцами или пастухами. Но ранее чем приблизительно 10 000 лет назад все человеческие популяции были охотниками-собирателями. Скоро, вероятно, не останется ни одной. Не вымершие будут "цивилизованы" – или развращены, в зависимости от Вашей точки зрения.

Колин Тудж в своей небольшой книге "Neanderthals, Bandits and Farmers: How Agriculture Really Began" ("Неандертальцы, бандиты и фермеры: то, как сельское хозяйство действительно начиналось") соглашается с Джаредом Даймондом ("Третий шимпанзе"), что переход к сельскому хозяйству от охоты и собирательства ни в коем случае не был усовершенствованием, как мы могли бы полагать с нашим самодовольным ретроспективным взглядом. Аграрная революция, на их взгляд, не прибавила человеку счастья. Сельское хозяйство поддерживало большее население, чем образ жизни охотников-собирателей, который оно заменило, но не очевидно, что улучшило здоровье или счастье. Фактически большие поселения, как правило, таят более опасные болезни, по веским эволюционным причинам (паразит менее заинтересован, чтобы продлить жизнь своего хозяина, если он может легко найти и заразить новые жертвы).

Все же наша ситуация с охотниками-собирателями не была утопией. В последнее время стало модным расценивать охотников-собирателей и примитивные сельскохозяйственные общества как живущих в большем "балансе" с природой, чем мы. Это, вероятно, ошибка. У них, возможно, было больше знаний о дикой природе, просто потому, что они жили и выживали в ней. Но так же как мы, они, кажется, использовали свои знания, чтобы эксплуатировать (и часто сверхэксплуатировать) окружающую среду для улучшения своих возможностей в то время. Джаред Даймонд подчеркивает сверхэксплуатацию ранними земледельцами, приведшую к экологическому краху и упадку их общества. Будучи далеко не в балансе с природой, предсельскохозяйственные охотники-собиратели были, вероятно, ответственны за масштабные исчезновения многих крупных животных на земном шаре. Непосредственно перед аграрной революцией колонизация отдаленных областей народами охотников-собирателей подозрительно часто сопровождалась в археологической летописи вымиранием многих крупных (по-видимому, приятных на вкус) птиц и млекопитающих.