Рассказ о говорящей собаке - [4]

Что-то зашуршало в кладовой. Саня вскочил с постели и пошёл смотреть. Это была кошка.

«А что, если кошка возьмёт палочку? И захочет чего-нибудь себе такого? Хотя, правда, она не может сказать «айн, цвай, драй».

Но самому Сане не терпелось. Он несколько раз подходил к кладовой и наконец достал палочку.

«Попробую на кошке, — решил он и, достав платок, накрыл им кошку и взмахнул палочкой: — Айн, цвай, драй!»

Он снял платок — под ним сидели сразу три кошки. Саня удивился:

«Да ведь я ничего не сказал! Пусть сейчас будет будильник… Айн, цвай, драй!»

Он откинул платок — вместо кошек там лежали дамские ручные часики.

«Это потому, что я говорю шёпотом».

Он сказал «айн, цвай, драй» погромче (хотя бы карманные часы!) и откинул платок: там сидела крыса и ела пирог с маком. Саня испугался, бросился в комнату и проснулся. Было утро.

Саня пробрался в кладовую. Палочка была на месте.

Вечером Саня с Валей пришли в цирк.

… Доктор Каррабелиус вошёл бледный и очень рассеянный. В руках у него была другая палочка — белая и поменьше прежней. Она была, конечно, хуже, и поэтому сразу началась какая-то путаница.

Сначала у публики взяли десять предметов, а стали отдавать — оказалось четырнадцать.

Ящик с женщиной распилили. Когда же стали составлять — голова не приклеилась, а женщина вышла из ящика без головы. Доктор этого не заметил, а женщина тоже не заметила, что она без головы, и начала убирать приборы. Тогда публика стала кричать, и доктор поспешил вернуть женщину в ящик и опять приставил к ней верхнюю часть.

— Айн, цвай, драй! — сказал он и махнул палочкой.

Женщина вышла.

— Не та голова! — закричала публика.

Доктор взглянул — голова у женщины была с усами, с седой бородой клинышком.

— Что за история! — развёл руками доктор. — Я не знай, откуда взялась эта голова. Чей это голова?

— Это моя голова! — закричал какой-то мужчина в публике. Он встал. Действительно, на нём была голова помощницы доктора.

— Тут произошейль какой-то путаница! — сказал доктор. — Ничего, мы сейчас разберёмся. Не нужно волновайсь, граждане. Пожалуйть, гражданин, на минутка в контора. Ви будете получайль свой голова обратно.

Публика много смеялась, а доктор увёл помощницу и мужчину за кулисы.

— Видишь, эта палочка гораздо хуже, — сказал Сане Валя.

На другой день доктор не выступал, на второй и третий тоже. А на четвёртый в городе появилось объявление, что доктор Каррабелиус заболел и выступать не может. Саня и Валя три дня сидели дома, а потом встретились на улице.

— Он не заболел. Всё дело тут в палочке, — сказал Саня.

— Ах, как нехорошо, что мы взяли эту палочку! — сказал Валя. — Что же он теперь будет без неё делать?

— Я думал о том же, — сознался Саня. — Я не хотел и трогать палочку все эти дни…

И им стало очень жаль доктора Каррабелиуса: ведь он теперь сидел дома и ничего не мог сделать. Он был очень неловкий и даже не умел нырять в воду.

Начали они думать, как бы вернуть доктору палочку. А тут весь пионерский отряд, в котором они состояли, тоже заговорил о болезни иллюзиониста, который всем ребятам так нравился. Всем было жалко доктора Каррабелиуса.

Тогда Саня и Валя решились пойти к доктору и рассказать всё прямо.

Они пришли в цирк и отправились за кулисы. За кулисами они увидели деревянную лестницу. Они поднялись по ней и очутились в каком-то грязном, тёмном коридоре. Они толкнули первую дверь, и оттуда высунулась голова в синем колпаке; одна половина лица у неё была синяя, а другая — жёлтая.

— Где тут живёт доктор Каррабелиус? — спросили ребята.

— Гав-гав-гав! Вторая дверь налево! Каррамбам-бам! — закричала голова и показала язык.

Ребята удивились. Потом они постучали во вторую дверь налево и вошли.

Тёмная комната вся сплошь была заставлена такими странными предметами, что ребята сначала даже испугались. Тут стояли ящики на колёсах, восковые фигуры, цилиндры, детская коляска, ведро и множество других предметов. Часы были похожи на барабан, стол висел на верёвочке, и к нему был приделан чемодан. На столе стояла стеклянная банка, и в ней лежал сапог.

Доктор Каррабелиус сидел посреди всего этого в кресле. Он был не во фраке, а в трёх пальто и одном пледе. Кроме того, на нём были повязаны два клетчатых шарфа. Волосы доктора были всклокочены. Он пил пиво из огромной кружки и смотрел куда-то сквозь ребят.

— Здравствуйте! — сказал Саня. — Вы нас узнаёте?

— О!.. Здравствуйте. Ещё бы! — сказал доктор обрадованно. — Вы племянники абиссинского негуса Бубби и Кубби.

— Нет.

— Вы певицы венской опера? Нет? Я очшень часто ошибайсь.

— Нет, мы Саня и Валя.

— Ах, Саня и Валя, которые умейль ныряйль! Как я очшень большой рад! Садитесь, пожалуйста, на диван.

Ребята хотели сесть на диван, но он вдруг разъехался на две части.

— Цыц! Назад! — сказал доктор дивану, и тот опять съехался.

— Он больше не будет, садитесь.

Ребята сели, но тут из-за угла выкатилось кресло на середину комнаты и сказало человеческим голосом:

— Эне-бене, ки-ка-пу…

— Штен, нихт шпрехен! — прикрикнул на него доктор, и оно ушло назад.

— Ну, что ви скажейт мне хорошего, мои милые друзья?

— Доктор, — сказал Саня. — Мы очень хотели бы быть иллюзионистами.