Рассказ о брате - [21]

— Я в эту игру играть не буду, — громко сказал он. — Хватит.

— Что за игра?

Это была Маргарет Фишер. Она спускалась с лестницы.

— Метать словесный бисер перед редакционными свиньями, — повернувшись, ответил он. — Вам письмо.

— Спасибо. — Она взяла конверт, но не стала его вскрывать. — Как я понимаю, день начался с разочарований?

— Вы понимаете правильно, — ответил Уилф. — Мало того, что им не нужны мои старания, они еще с садистской ухмылкой так приурочивают отказ, чтоб он пришел в понедельник с утра пораньше.

— Это отказ? Никогда не видела.

Он подал ей бумажку.

— Вот как‑нибудь зайдете ко мне, я вам покажу, у меня их целая коллекция.

Она поглядела на часы.

— Мне надо идти. Не хочется в первый день опаздывать.

— Минутку, я пойду с вами. — Он открыл дверь к себе в комнату и с порога швырнул письмо на стол. Потом пошел на кухню. — Северо — восточная газовая компания приветствует вас, — сказал он Поппи, которая собиралась мыть посуду после завтрака. Положив счет на буфет, наклонился и поцеловал ее прямо в губы. — Пока, голубка, до вечера.

Понпи отдернулась.

— Довольно, довольно. На все есть свое время. Я убираюсь, ты идешь на работу. Вот и иди, а то заставляешь девушку ждать.

— Отчего это ты такая злобная по утрам? — спросил он почти серьезно.

— К старости кровь остывает. Ладно, уходи и не путайся под ногами.

Входная дверь была настежь. Маргарет он нагнал быстро: она шла медленно, уткнувшись в письмо. Когда Уилф подошел, скорей засунула письмо в сумочку.

— А вы читайте, не обращайте на меня внимания.

— На ходу все равно не прочтешь.

По раскрасневшемуся лицу он понял, что письмо взволновало ее. Он молчал, предоставив ей возможность самой выбрать тему и стиль разговора. Думал о резком тоне Поппи. Добродушие обычно не покидало ее, даже если она и бывала резковатой, но сегодня… И еще эта Реплика о старости… Может, она, увидев их вместе с Маргарет, неожиданно испытала ревность, не столько даже к самой девушке, сколько просто к ее молодости?

— А зачем вы посылаете свои произведения в женские журналы? — спросила Маргарет.

— Тому есть три причины. Во — первых, в нашей стране послать рассказ больше просто некуда. Во — вторых, иногда там печатают писателей, которые не хотят идти на компромисс. В — третьих, насколько я знаю, там хорошо платят.

— Но то, что им надо, вы все равно писать не сможете.

— Я это только недавно понял.

— Уж если хотите напечататься, пишите то, что им надо.

— А я не смогу.

— Придется поучиться.

— Это только пекарь принимает заказы на булочки определенной формы, размера и вкуса. А я пишу, как могу, а уж потом смотрю по сторонам: куда б пристроить написанное. Знаете, есть два рода писателей: поставщики продукции и серьезные художники. Первые работают из расчета на рынок, в надежде, что вкусы на рынке не изменятся, а то пришлось бы осваивать новые приемы. Вторые хотят создать собственную аудиторию. Поначалу бывает трудно, ну и потом многим вообще не удается пробиться. Но по крайней мере читатели знают, что таким авторам можно доверять, у них все по — честному. Если политикан хоть раз обманул, чтоб заручиться поддержкой избирателей, в другой раз ему не поверят. Ну а разве можно верить писателю, который врет для того, чтоб выманить у читателей деньги?

— Простые люди об этом не думают. Они знают, что им нравится, а что нет, вот и все. И потом большинство людей предпочитают ложь правде.

— Всем нам порой хочется лжи, — ответил Уилф. — В этом есть своя справедливость: плати и выбирай что хочешь.

— И сдаваться вы не собираетесь? А очерк в «Этюде» хороший. Насколько я понимаю, вы хотите перенести на бумагу жизнь, о которой в литературе писали мало. Лоуренс начинал с того же. Но он писал о своем времени, а вы о нашем.

— Да, да, конечно, — с благодарной интонацией отозвался Уилф. — Для меня назад дороги нет. Я одно решил: отсылать рассказы в журналы только для того, чтоб получить очередной пинок, больше не буду. Есть другие способы.

— Мне остается только пожелать вам удачи.

— Вы умеете слушать, — улыбнулся Уилф, — а это помогает.

8

Письмо было от Ивлин. Та сходила к миссис Малвени, забрала вещи и теперь писала, что хочет обязательно переслать их Маргарет. Оставила миссис Малвени свой адрес на случай, если для Маргарет придут письма, и вот объявился Флойд. «Пришел сразу вслед за мной к миссис Малвени и выудил у нее мой адрес! Не застал меня дома и в тот же вечер, в субботу, вчера, позвонил. Мол, знает, что мы с тобой близкие подруги, и умоляет меня сообщить ему твое местопребывание. „Я боюсь, она заболела или случилось что‑то ужасное, — сказал он, — уехать так неожиданно, не сказав мне ни слова“. Каждое утро он ждет письма, надеется, что ты ему все объяснишь. Маргарет, может, он обманщик и лжец, но он любит тебя. Надо быть очень хорошим актером, чтобы выразить голосом такое глубокое и искреннее волнение. Я‑то думала, ты все‑таки сообщила ему о том, что ты узнала ужасающую правду, но, судя по всему, ты этого не сделала. И поставила меня в очень неловкое положение. Слава богу, мы говорили по телефону, а не с глазу на глаз. В общем, я собралась с силами и заговорила с ним самым что ни на есть высокомерным тоном.