Рассказ лектора - [46]

Тем временем Нельсон потирал горящий палец и думал, под каким бы предлогом сунуться к Вите. Как только Вейссман сказал «анонимки», Нельсон понял, что должен увидеть письмо и вычислить автора. Наверняка Вита получила письмо и молчит. Вне зависимости от Витиной сексуальной ориентации, анонимщик-гомофоб считает ее лесбиянкой. Однако на электронные письма Вита не отвечала, а дома у нее Нельсон никогда не бывал.

После занятий он поднялся на восьмой этаж и вытащил из Витиного ящика почту за два дня. Под хищным взглядом секретарши перебрал стопку рекламных листков. Ничего, что оправдывало бы внезапный визит. Однако, вернувшись в кабинет, он наступил на оброненную Витой перчатку, сунул перчатку в карман, надел галоши и пошел к ней домой.

Как раз когда на узкой улочке зажглись фонари, Нельсон поднялся по ступеням к Витиному крыльцу. Она жила на втором этаже старого каркасного домика, с отдельным входом на темную лестницу. Нельсон походил по скрипучему крыльцу в свете слепящей лампочки над дверью, еще раз проверяя свою совесть, пока не 146 решил, что его привела сюда исключительно забота о Витином душевном спокойствии. Нажал на звонок и сосчитал до десяти, зная, что с первого раза она не откроет, потом позвонил снова.

Скрипнула ступенька, он снова нажал на звонок. Тут же по лестнице застучали быстрые шаги.

— Уходите! — донесся из-за двери голос Виты. — Я не стану с вами разговаривать!

— Вита, я…

— Я оставила вашу книгу за второй дверью! Уходите, пожалуйста!

Какую книгу? Нельсон открыл алюминиевую дверь. На коврике перед внутренней дверью лежала новехонькая «Книга мормона».

— Это я, Вита, — сказал он. — Я, Нельсон.

Молчание. Потом Вита спросила:

— Что вам нужно?

— Я принес перчатку. Вита, откройте дверь.

Снова долгое молчание.

— Дайте на вас посмотреть, — сказала Вита, и Нельсон отступил под лампу над входом, которая горела двадцать четыре часа в сутки. Кто-то, подвозивший ее домой, пустил фразу «Вита за семью запорами»; сейчас Нельсон слышал, как отодвигается одна щеколда, другая, третья. Он сбился со счета. С загробным скрежетом дверь приоткрылась на несколько дюймов, натягивая цепочку. Из темноты выглянуло призрачное лицо. Вита в щель протянула руку за перчаткой.

— Спасибо, — шепнула она.

Нельсон сжал перчатку в кармане. Палец горел.

— Как вы, Вита? Не заболели?

— Нет, — фыркнула Вита.

— Можно мне войти? — Нельсон говорил так, будто уговаривал сонную дочку надеть пижаму. — На минутку. Тут ужасно холодно.

Вита заморгала из темноты, потом убрала руку и дернула дверь; Нельсон даже отскочил. Цепочка загремела, как подъемный мост, дверь приоткрылась чуть шире, и Вита за рукав втащила посетителя внутрь. Темную лестницу освещала только желтая полоска из-под двери вверху.

— Мормонов не видели? — прошептала невидимая Вита.

— Мормонов?

Дверь захлопнулась, загремела цепочка, одна за другой проскрежетали щеколды.

— Они на той неделе оставили мне книгу и сказали, что сегодня придут о ней поговорить. — Вита зашуршала в темноте. — Что, по-вашему, это может значить?

— Я просто зашел вас проведать, — сказал он.

Вита потянула его за парку.

— Поднимайтесь тихо. Может быть, они у моих соседей снизу.

Нельсон пошел по лестнице, ступая как можно легче. Вита бесшумно взбежала наверх и остановилась, потом втянула его через очередную дверь в ярко освещенную прихожую, напоминающую воздушный шлюз. Отсюда расходились три двери. Вита, в просторном халате до щиколоток, похожем на синюю махровую рясу, открыла правую дверь, и Нельсон оказался в гостиной. Здесь стояли синий диванчик с круглой спинкой, мягкое синее кресло в углу и, в дальнем конце комнаты, старый деревянный стол с компьютером. В углу помещался высокий серый шкаф с ящичками. Оба окна были завешаны тяжелыми синими шторами; между ними расположились три безлико-серых стальных стеллажа с книгами. Два торшера с лампочками свечей на двести освещали комнату, как софиты.

Хозяйка закрыла дверь и указала Нельсону на диван. В комнате было жарко, но Вита не предложила ему снять парку, поэтому Нельсон только расстегнул молнию и сел на пружинный синий диванчик. Он не видел ни одного декоративного штриха: ни гравюр на стенах, ни открыток над столом, ни сувениров на книжных полках, ни даже фотографии ее брата Робина. Ему всегда представлялось, что Вита любит кошек, однако на синей обивке не было волос, на полу не валялись кошачьи игрушки. Единственным свидетельством хоть какой-то жизни служили три аккуратные стопки критических журналов на столике.

Вита села на самый краешек кресла, плотно сведя колени и стиснув руки. Из-под халата высовывались огромные махровые шлепанцы, пояс был завязан узлом размером с бейсбольный мяч, а в вырез выглядывал стоячий воротничок ночной рубашки, красные сердечки на синем фоне.

Вита поймала его взгляд и плотно запахнула халат на шее.

— Как вы, Вита? — спросил Нельсон.

— Отлично, — тихо ответила она, не глядя ему в глаза.

— Вы не ответили ни на одно мое письмо. Люди волнуются.

Уголки ее губ дрогнули.

— Л-люди? Кто именно?

— Ну, например, я…

— Еще кто? — спросила она. — Антони, может быть? Виктория? В-в-вейссман?