Рассказ дочери - [40]

Отец говорит, что наша семья – потомки евреев. Он временами упоминает двоюродную бабку Сару и двоюродного деда Самуэля. Я никогда с ними не встречалась и не знаю, живы ли они. В любом случае, оказав такую значительную помощь евреям во время войны, отец теперь считается «одним из них», и на самом деле благодаря им он сколотил свое состояние.

– Как моя дочь ты можешь попросить их о помощи, если это когда-нибудь понадобится тебе в дальнейшей жизни. Помни это, – говорит он.

Я запечатлеваю эту информацию в своей памяти. Единственная проблема – я не знаю, где их искать, а отец никогда не говорит мне, как с ними связаться.

Тигровый ковер

В отличие от территории вокруг дома, где строительные работы проводятся каждое лето, внутри дом никогда не меняется. Картинка, приклеенная на какой-нибудь предмет мебели, может остаться там на целую вечность. Однажды по дороге в класс мать внезапно встает как вкопанная перед персидским ковром посреди коридора второго этажа. В мгновенной вспышке творческого озарения она говорит:

– Он лучше смотрелся бы на площадке первого этажа.

Я не могу понять ее тон; она словно спрашивает моего мнения. Это на миг ошарашивает меня: никто никогда не интересовался тем, что я думаю. Взволнованная мыслью о такой перемене в моем монотонном существовании, я энергично киваю.

С самого раннего детства мне нравится этот ковер с его лоснящимися, величественными тиграми на красном фоне. Он напоминает мне о днях, когда мы еще жили в Лилле, до того как заточили себя в эту тюрьму. Я помню, как отец говорил мне ошеломительно мягким голосом: «Если ты повнимательнее вглядишься в этот узор – например, вон в того тигра, – если будешь смотреть на него, не отрывая глаз, то увидишь, как он шевельнется».

Никто никогда не интересовался тем, что я думаю. Взволнованная мыслью о такой перемене в моем монотонном существовании, я энергично киваю.

И тигры на этом ковре действительно двигались перед моими глазами. Теперь же мне не терпится переместить сам ковер.

Мы беремся за него, каждая со своей стороны. Он невероятно тяжел, и мы никак не можем сдвинуть его по полу, потому что он цепляется за нижний ковер – широкий, от стены до стены. Пытаясь скатать его, мать несколько раз валится с ног. Я сдерживаю смех: отец, как обычно, сидящий в столовой, не должен нас услышать. Но потом мы обе поддаемся приступу истерического смеха.

Я уверена: мать, как и я, сейчас думает об одном случае с актером Морисом Шевалье и клоунессой Мистенгет – эту историю рассказывает нам отец, когда хочет проиллюстрировать опасности контактов между мужчиной и женщиной. Шевалье и Мистенгет показывали вместе эстрадный номер. Они оба появлялись из большого ковра, который помощники раскатывали на сцене. Однажды, когда ковер развернулся слишком быстро, перед ошеломленными зрителями предстали… актеры, слившиеся в страстном поцелуе.

– И подумать только, у каждого из них были в то время другие отношения! – всегда укоризненно завершает свой рассказ отец.

Нам требуется очень много времени, чтобы дотащить ковер хотя бы до лестницы. Здесь проблема усугубляется: мы плохо представляем, как снести его вниз хотя бы по первому пролету, и еще хуже – как развернуть на середине лестничной площадки, чтобы спустить на второй пролет.

– Давай перевалим его через перила, – шепчет мать.

Мы с трудом переваливаем ковер через перила, и – плюх! – вот он уже лежит этажом ниже, балансируя на ограждении и грозя продолжить свое падение. Мы на цыпочках спешим вниз, едва успевая подхватить его, прежде чем он свалится на нижний этаж.

И тут мы чудом избегаем катастрофы: ковер едва не опрокидывает бронзовую статую, стоящую на почетном месте у подножия лестницы. Эта статуя – отцовский талисман: Афина, держащая в левой руке сферу знания. Я была удостоена нескольких сеансов поучений на тему этой статуи. Почему именно сфера? Это символическая форма, олицетворяющая знание, мир идей, каким его определял Платон, но, кроме того, еще и идеальная геометрическая форма, содержащая бессчетное число треугольников, а также «магический квадрат мудрецов».

Отец считает, что все на свете символично, и приписывает экстраординарную ценность простейшим геометрическим формам, таким как треугольники и квадраты. Он утверждает, что они несут в себе крохотную часть первозданной энергии творения. Понимание этих форм и уважение к ним – первый шаг к умению задавать энергиям вращение в верном направлении, а следовательно, и к шансу получить доступ к оккультной философии. Отец не дает никаких объяснений по поводу магического квадрата мудрецов, а я не осмеливаюсь спросить. И представляю сборище великих Посвященных, сидящих так, что их ряды образуют квадрат, и обсуждающих Вселенную и ее энергии.

Отец считает, что все на свете символично, и приписывает экстраординарную ценность простейшим геометрическим формам, таким как треугольники и квадраты.

В конце концов мы с матерью укладываем ковер на первом этаже и торопливо возвращаемся наверх, чтобы позаниматься в оставшееся недолгое время. Спускаясь вниз под конец дня, мы проходим мимо ковра и соглашаемся: здесь он смотрится намного лучше. И все равно с опаской ждем, как отреагирует отец, когда увидит его по дороге в спальню.