Рассекречено внешней разведкой - [22]

С. Глинскому, как поляку, было предъявлено обвинение в сотрудничестве с польской разведкой. В сохранившемся в архивах следственном деле имеются сведения о том, как ежовские следователи пытались связать его и В.А. Антонова-Овсеенко, бывшего послом в Праге, с вымышленной польской националистической организацией.

9 декабря 1937 года С.М. Глинский был расстрелян по постановлению Особой тройки. Родственникам позднее была выдана справка о смерти Глинского, которая якобы наступила 17 сентября 1939 года. Его жена была сослана на десять лет в Карагандинские лагеря. В 1947 году, после отбытия наказания, она, больная, возвратилась к родственникам в Москву, но была вновь арестована и сослана в Воркуту. По дороге Анна скончалась и похоронена в безымянной могиле в воркутинской тундре.

22 сентября 1956 года Военная коллегия Верховного суда СССР посмертно реабилитировала генерала Глинского.

В Кабинете истории внешней разведки хранятся документы и фотографии С.М. Глинского. Их собрал племянник Станислава Мартыновича, бывший армейский политработник Ольгерд Романович Глинский. Долгие годы он буквально по крупицам искал в различных архивах сведения о своем родственнике — замечательном советском разведчике. Среди них — последняя прижизненная фотография разведчика. Она сделана в ежовских застенках незадолго до его гибели, очевидно, для сфабрикованного палачами дела о «шпионаже». С пожелтевшего листа глянцевого картона смотрит измученный, небритый Станислав. Его затравленный взгляд как бы говорит: «Все происшедшее со мной — это кошмарный сон, который, я верю, должен рано или поздно кончиться». Разведчик глядит с мольбой и надеждой, — надеждой, которой, увы, не суждено было сбыться.

Александр Бондаренко ПОБЕГ ИЗ АДА

Это случилось 9 октября 1970 года. В тот вечер Владиславо Месконис, владелец небольшой, но преуспевающей экспортно-импортной конторы в Буэнос-Айресе, ждал агента туристической компании и складывал чемодан, собираясь лететь в Чили. Агент должен был привезти билеты.

Как всегда неожиданно, зазвонил домофон, по-испански шепеляво спросил незнакомым голосом:

— Сеньор Гонсалес?

— Вы ошиблись, сеньор, такого здесь нет.

— Тысяча извинений, сеньор!

«Что за Гонсалес? — удивился Владиславо. — В нашем доме вроде бы его вообще нет. Интересно, кто это спрашивает?»

Он взял бинокль и вместе с женой вышел на балкон. Дверь парадной оставалась закрытой — очевидно, Гонсалес все-таки сыскался. Плохо освещенная улица была пустынной. Потом проехал джип с вооруженными полицейскими, свернул за угол. Нормальное явление — рядом Президентский дворец…

Тогда Месконис отправился в ванную, чтобы принять душ, а его супруга вернулась на кухню, накрывать на стол к ужину.

…За шумом воды он не сразу услыхал неясный шум в коридоре. Внезапно от сильного удара распахнулась дверь, и в ванную комнату ворвался белобрысый крепыш с револьвером в руках. Увидев ствол 38-го калибра, направленный ему прямо в лоб, Владиславо механически отметил про себя: «Полицейское оружие!» Узкий коридорчик за спиной белобрысого был забит людьми в штатском, среди них затесался полицейский с автоматом.

Резких движений в такой ситуации делать категорически нельзя, да и вопросы задавать не стоит. Все, очевидно, объяснится в ближайшее время. Хотя, конечно, не очень приятно стоять перед добрым десятком вооруженных людей в чем мать родила, да еще и покрытым мыльной пеной. Впрочем, стоять перед вооруженными людьми неприятно даже в одетом состоянии.

Не опуская револьвера, крепыш снял с крючка полотенце и стал вытирать Месконису спину. Он сам, кажется, был смущен, и не совсем понимал, что в такой ситуации делать: сотрудник СИДЕ, аргентинской службы безопасности, выступает в роли банщика. Потому вскоре он сердито отшвырнул полотенце:

— Это что, я тебя вытирать должен?! Давай сам! И побыстрее!

Требование следовало выполнять буквально, а потому Месконис кое-как стер с себя мыло, торопливо оделся. Ему тут же связали руки брючным ремнем, боясь, очевидно, что он станет сопротивляться. Но нужно быть круглым дураком, чтобы оказывать сопротивление, когда квартира буквально забита вооруженными людьми, профессионалами из спецслужбы. Ну, разобьешь кому-то нос, так из тебя отбивную сделают…

Его вывели в гостиную, где было полно народу. Тут же появились еще двое — здоровенные, оба в ботинках на толстой подошве, каких аргентинцы не носят. По виду явные американцы, очевидно, специалисты из ЦРУ. Ну, эти просто так, по ошибке, не приедут…

Где были жена и дочки, он не видел.

Развязав ремень, Месконису завели руки за спину, защелкнули наручники, потом набросили на голову пиджак, очевидно соблюдая секретность ареста, и вывели из квартиры. Во всем доме стояла зловещая тишина. Его посадили в машину, два здоровенных «сидовца» вжали его своими плечами в спинку сиденья — и поехали…

…Уже потом Месконис узнал, что полицейских, замеченных им с балкона, вызвали бдительные граждане, заметившие за углом дома — с той стороны, которая ему была не видна, — автомашины с вооруженными людьми в штатском. Полиция подъехала, наставила на контрразведку автоматы, но «сидовцы» популярно объяснили, кто они такие, и приказали «стражам порядка» исчезнуть, да не спеша, не привлекая внимания…