Распыление. Дело о Бабе-яге - [65]
Тогда я сел рядом с Машей, и, взяв у нее вожжи, чтобы занять руки, стал рассуждать вслух.
— Начнем по-порядку. Агентство в Москве получает тревожный сигнал из города N, и высылает двух оперативников — проверить информацию. Но вот незадача: к тому времени, как прибывают агенты, осведомитель уже скопытился, простите за каламбур… На месте преступления обнаружены три предмета: пакетик с дурью, фальшивая, как и моё кольцо, золотая монета и сережка. Кукиш собрал доказательства, но рассказать ничего не успел.
— Может, это не совсем доказательства? — спросила Маша.
— Это как?
— Ну, может быть, это подсказки? Откуда, например, у дворника взялась дорогая сережка?
Я помолчал, собираясь с мыслями. Потом продолжил:
— Откуда поступает необычная, спрессованная в таблетки, Пыльца…
— И кто привез в город фальшивое золото? — продолжила Маша.
— Мангазейские дензнаки — самая твердая валюта. Великий князь лично следит как за качеством золота, так и за весом монет…
— Им очень не понравится то, что кто-то занялся подделками. — закончила она.
— Фальшивомонетчики — не моя проблема. А вот откуда в городе дурь… — я почесал зудящее ухо. — Товарищ Седой дал четкий, абсолютно недвусмысленный приказ: узнать, кто распространяет Пыльцу. Я не имею права его не выполнить.
Всё время, с самого бдения на кладбище, меня терзали смутные сомненья. Кто-то мог сказать, что это интуиция подает сигналы, но я, наученный горьким опытом и тумаками, называл это состояние "наркоманской чуйкой".
Пыльца — наркотик, а значит мы, маги, что греха таить — наркоманы. Мы испытываем кайф от дозы и ломку, когда этой дозы долго нет. Но в промежутке… В промежутке между двумя этими крайностями маг может всё. Ну, или почти всё. Во всяком случае, многое — в силу своих способностей…
Лумумба как-то сказал: — Поиски истины — тоже наркотик. Единожды попробовав, ты уже не в силах отказаться.
Я что хочу сказать: прямо сейчас меня буквально трясло. Как гончую, почуявшую добычу. Казалось, на руках имеются все ключи, надо только выбрать нужный, вставить в замок и повернуть…
— Ты что, уснул? — Маша ткнула меня в бок, и я понял, что вновь задремал.
Потянувшись и сладко хрустнув всеми суставами, я достал котомку, собранную нам в дорогу заботливой мамой Обреза. Хорошо всё-таки, когда есть мама… Достав бутылку с молоком и ломоть хлеба, передал Маше.
Отхлебнув, она отдала бутылку назад и отщипнула тёмную корочку.
— Вот ты совсем не скорбишь о Лумумбе. Почему?
Я тоже хлебнул молока и закусил горбушкой.
— Во-первых, есть дело, которое нужно довести до конца. А во-вторых…
— Ты не веришь, что он умер? — Маша шмыгнула носом. — Я, честно говоря, тоже не верю. Ну не мог он — так…
— Тут дело не в вере. — я полез за пазуху и достал крестик на веревочке. Такие носили многие. Если не по религиозным соображениям, то по привычке… Так что вопросов он обычно не вызывал. — Гляди. — сняв крестик с шеи, я протянул его Маше. — Эту вещь сделал учитель. Магическим, сама понимаешь, способом. И подарил мне. Я, в свою очередь, тоже сделал некую вещь. Кольцо у него на пальце, видела? С синим камнем.
— Я поняла! Если кто-то из вас умрет…
— Второй обязательно об этом узнает.
— Потому что со смертью мага…
— Умирает его колдовство.
— Но… это не отменяет того, что Базиль мог попасть в беду!
Я усмехнулся.
— Вот ты — охотник. Много ты знаешь способов обезвредить практикующего мага, не убивая?
— А если у него нет Пыльцы?
— Лумумба — очень непростой маг. Помнишь, я говорил: он стал унганом задолго до того, как появилась Пыльца.
— То есть, он может колдовать и так? Без наркотика?
— Если сильно захочет. Или если его вынудят.
— Но почему он не приехал в деревню? Он же обещал!
— Очень может быть, ему просто помешали. Взяли в плен, например, и держат в бессознательном состоянии.
Маша вдруг засмеялась.
— Знаешь, что такое ирония судьбы? — спросила она. Я вылупился непонимаюше: к чему это она? — На днях я купила пельмени из динозавра. — сказала она. Ну, за городом объявился динозавр — наколдованный, естественно, и мы его прибили. Всей артелью загоняли, двоих он почти насмерть затоптал. Обрез мне еще чуть волосы огнеметом не спалил… — она почесала под картузом. — Ну, а власти решили: не пропадать же добру, и пустили мясо в переработку.
— Так оно же ненастоящее! — удивился я.
— То-то и оно. Прихожу домой на следующий день, а от пельменей — тех, которые накануне не съели, — одно тесто. Фарш исчез.
Со смертью мага умирает и его колдовство. — это прописная истина, аксиома. Как бороться с маганомалиями? Проще всего вычислить источник — то есть, мага. И убить. Все созданные им креатуры самоликвидируются.
За последние дни было убито двое магов. Мать Драконов и Янек Живчик. После этого: испарилось мясо из пельменей, имперские штурмовики и спиртное на заводе Дуриняна.
У меня не получилось установить контакт с поставщиком Пыльцы на кладбище — мы тогда предположили, что им был Живчик…
Я припомнил вечер в Зеленом Пеликане: он сидит с нами и пьет. Потом он начал буянить, пускать огонь из пальцев, и Елена увела его за соседний, пустой, столик. Но он не успокоился, и начал обвинять присутствующих в разных смертных грехах… даже Лумумбе досталось, хотя он-то точно был ни при чем. Опять к нему подошла Елена, о чем-то поговорила, выпила с ним на брудершафт… Больше он никого не доставал.
Я знала, что совершаю ошибку, влезая в вампирское логово ночью. Но, во-первых, в замке грохотала оперная музыка, они, как обычно, что-то праздновали. Во-вторых, охранная система была человеческого бренда - будь она гномского производства, всё стало бы намного сложнее. В-третьих, меч Токугавы по праву принадлежит мне, а не кровососам. И самое главное - меня к такому готовили всю жизнь. И я готова.
В нашем мире человеку все труднее быть невидимкой. Несколько лет у меня это прекрасно получалось, но необъяснимым образом меня опять нашли. Ведь современные технологии неотличимы от магии. А цифровой след остается всегда. Бежать или драться? Орел или решка? Я выбираю третий вариант. Ведь вероятность того что монетка встанет ребром существует. Здравствуйте! Меня зовут Алекс Мерфи и у меня есть проблема. Я — чудесник. И я знаю как сделать невероятное возможным.
Я почти ничего о себе не помню, Меня хотели избавить от всех внутренних органов, а остатки завернуть в зачарованные бинты из моей же кожи. Большая часть уровней потеряна. А еще есть проблема с душой, которая ныне принадлежит своему законному владельцу только частично. Поводов для злости и отчаяния более чем достаточно, но архимаги бывшими не бывают, а значит я обязательно воздам по заслугам всем своим обидчикам, ведь при мне мой самый главный инструмент — разум! А я архимаг! Ну, мне так говорили…
В Центре Исследования Аномалий, в одной из комнат, никогда не горит свет. Профессор Вяземский знает, что скрывается за ее дверями. И знает, как мало времени осталось у человечества. Удастся ли ему найти способ остановить аномалии, прежде чем они поглотят планету? И как быть, если спасти мир можно только переступив законы человечности?
«Взяла Красная шапочка корзинку пирожков и понесла ее … бла-бла-бла» — в корне неверная история. Я типа Красная Шапочка, только вот не ношу я шапок, тем более красных. Предпочитаю туфельки или сапоги ярко-красного, почти алого цвета. И нет у меня бабушки. А в тот лес я хожу совсем по другой причине. Я — Страж Леса, охраняющий секрет, таящий в себе проклятие и обреченных оборотней, утративших человеческий облик.
Разорвав политическую помолвку, король Вайнор бежит из враждебного государства. Верные слуги и телохранительница делают все, чтобы доставить сюзерена на родную землю. Но что ожидает его на родине? Готов ли сам король к ненависти и предательству тех, кому доверял? Где найдет союзников и что поймет в нелегкой борьбе с самим собой? А главное – сможет ли уберечь женщину, ставшую для него всем?
После неудавшегося Апокалипсиса и изгнания в Ад Сатана забирает с собою Кроули, дабы примерно его наказать — так, как это умеют делать в Аду, — а Азирафаэль не собирается с этим мириться и повышает голос на Господа. Рейтинг за травмы и медицинские манипуляции. Примечание 1: частичное AU относительно финала событий на авиабазе. Примечание 2: частичное AU относительно настоящих причин некоторых канонных событий. Примечание 3: Господь, Она же Всевышний, в этой Вселенной женского рода, а Смерть — мужского.
Молния ударила прямо в ковер и по стальным перьям Гамаюн пробежали синие искры. Я пересела поближе к Лумумбе. — На какой мы высоте? — Локтей семьсот-восемьсот, — в его бороде позванивали льдинки. — Может спустимся пониже? — Скорость упадет. Ванька, лежа на краю, тихо стонал: у него разыгралась морская болезнь. — Эх, молодо-зелено, — потер руки учитель. — Так уж и быть, избавлю вас от мучений. АЙБ БЕН ГИМ! И мы оказались в кабине с иллюминаторами. Над головой уютно затарахтел винт, а на стене зажегся голубой экран. «Корабли лежат разбиты, сундуки стоят раскрыты…» — пела красивая русалка. — Эскимо? — спросил наставник.