Распятие невинных - [19]

— Да. Мне кажется, ты зачем-то нужна новенькому, лучше сразу иди к нему. — Он перегнулся через стол. — А знаешь что?

— Что?

— Я там был вчера, ну, на месте преступления. Делал записи, а потом обходил квартиры, — с гордостью ответил он, тщательно размешивая ложечкой сахар, постукивая при этом по краям дорогой фарфоровой чашки.

— А я слышала, что тебя отстранили, потому что тебя вырвало прямо на тротуар.

— Кто это сказал?

— Да на доске объявлений вывешено. Да, не каждый удостаивается такой чести…

Вингейт никогда не мог понять, шутит Костелло или говорит серьезно, поэтому он просто пожал плечами.

— Ты наверх?

— Ну да. Совещание — где обычно?

— Можешь захватить с собой эти бумаги, там — о вчерашней ночи. Предварительный отчет с места преступления. Один в один, как с Трейл, — самонадеянно заявил Вингейт.

— Один в один? — переспросила Костелло, забирая конверт с фотографиями.

— Именно.

— Ну да… понятно, — осторожно сказала она. Повернувшись, постучала конвертами по стойке, украдкой ощупывая содержимое. Сам отчет занял одну страницу, а в другом конверте была пачка фотографий; номерной код указывал, что сначала нужно было ознакомиться с отчетом. Боже, когда же они успели его составить? Она улыбнулась — следствие возглавлял Макалпин, и колеса сразу закрутились.

— И кто уже на месте?

Ложечка опять зазвенела.

— Вик Малхолланд еще не приехал. — Вингейт потянул воздух носом. — С ним все ясно. Раз не пахнет лосьоном после бритья, значит, его нет. Как думаешь, он голубой?

— Нет, он помогает, когда запарка. А кто еще наверху?

— Высокий блондин в стильной куртке, вежливый, но какой-то напряженный. — Вингейт заглянул в список приглашенных. — Может, это инспектор Андерсон?

— Да, Колин Андерсон, переведен из Эдинбурга. Хороший парень, — сказала Костелло, улыбнувшись.

— А кто дал ему рекомендации? — Вингейт погрузился в чтение списка.

— Мы же и дали. Сначала он уехал, а теперь вернулся. А Макалпин уже здесь?

— Старший инспектор Макалпин? Невысокий, темноволосый?

— Ну да, он самый, — ответила Костелло кокетливо — на какое-то мгновение ее резкие черты вдруг смягчились, и она стала очень хорошенькой. Посмотрев на часы, она обнаружила, что уже восьмой час.

— Его что, продвигали?

— Он стал старшим инспектором в тридцать пять лет. Он талант, всего добился сам, — шепотом, словно секрет, сообщила Костелло. — Он настоящий профессионал, присмотрись к нему и поучись у него.

— Так и сделаю. — Он сунул ей еще два листка и повернулся к пожилой паре с собакой в накидке из шотландки. — Могу я вам помочь?

Через мгновение Костелло уже неслась наверх, перепрыгивая через две ступеньки. Макалпин вызывал ее на каждое расследование, порученное ему. И каждый раз она надеялась, что будет совершенно равнодушна к нему, а он изменится. Дверь в кабинет была закрыта, но сквозь окно было видно, что они сидели рядом: Андерсон что-то говорил, а Макалпин внимательно слушал. Она глубоко вздохнула, все еще надеясь, что время наконец взяло свое: его миндалевидные карие глаза потускнели, красивый профиль подпортили морщины, а улыбка с годами утратила свою привлекательность. У нее перехватило дыхание.

Она открыла дверь, специально шаркнув ногой, чтобы ее услышали. Они замолчали, и Макалпин обернулся, смахнув волосы со лба, — их взгляды встретились.

Его лицо было таким же, как всегда.

Совершенным.

В жизни Уинфрид Пруденс Костелло было немало огорчений. Например, то, что ее назвали в честь обеих бабушек. Или удивительная способность ее машин, впрочем, как и ее мужчин, подводить в самый неподходящий момент. Вот и сегодня утром, когда она так спешила, ее «тойота» оказалась неприступнее знаменитой тюрьмы Алькатрас. И в результате она опоздала на встречу. Но Макалпин был верен себе и сразу перешел к делу.

— Рад тебя видеть, Костелло. Надевай коньки — и в путь. Проверь это. — Он передал ей листок с показаниями соседки Элизабет-Джейн. Там было много неясностей, и он хотел все уточнить до начала совещания. Он знал, что может на нее положиться. И для Костелло это была хорошая новость.

Была и плохая — придется взять с собой Вика Малхолланда.

Макалпин избавил ее от неприятных объяснений по поводу машины, приказав Малхолланду захватить ее по дороге. Она была старше по званию, поэтому за рулем должен был находиться он. Но эти планы лопнули как мыльный пузырь.

Она посмотрела на часы. Малхолланд обещал быть через пару секунд, а прошло уже десять минут. Начиная замерзать, она подняла воротник пальто, напевая про себя «Трудна ты, доля полицейского». И машинально ощупывала удостоверение в кармане, подтверждавшее звание сержанта уголовной полиции.

Она заглянула в участок и постучала пальцем по циферблату часов. Вингейт недоуменно пожал плечами — Малхолланда нигде не было видно. Костелло хлюпнула носом и перевела взгляд на Хидланд-роуд. Магазин «Бренда Мюир» устраивал распродажу осенней коллекции со скидкой десять процентов. В витрине красовалось темно-зеленое вечернее платье. Кого она хотела обмануть? Кроме работы она никуда не ходила. И в дорогой одежде выглядела так, как будто украла ее. Костелло замерзла и начала притоптывать, наблюдая за пятнистой шотландской овчаркой, которая обнюхивала ящик. Глядя, как мохнатый хвост развевается под порывами ветра, она задумалась. Сначала Линзи, теперь Фултон. Она вздрогнула, но на этот раз не от холода. Овчарка вытащила из ящика газету и начала ее трепать, получая, видимо, истинное удовольствие. Она разрывала ее на клочки, которые сразу же подхватывал ветер и разносил по улице.