Распутин - [21]

Он охотно захаживает к Анне Вырубовой и госпоже Головиной-старшей, которые ввели его в салон баронессы Розен, баронессы Икскуль и помогли установить отношения с некоторыми влиятельными политиками, среди которых председатель Совета Горемыкин, министр финансов Барк, граф Витте, Маклаков, князь Мещерский, владелец и редактор газеты «Гражданин». Здесь он встречает также промышленника Путилова, банкиров Мануса и Рубинштейна. Совсем недавно эти люди насмехались над ним, колоритным юродивым, присутствие которого давало основания потешаться в кулак и открыто в сторону российского царского двора, теперь прежние хулители принимают его всерьез. Каждый знает, что добиться расположения царя можно только будучи протеже старца. Их больше не смешат ни его уральский говорок, ни длинные волосы, ни сапоги, ни бессвязная речь. Не смущает и отсутствие манер за столом. Скоро перед ним будут сгибаться похлеще, чем перед каким-нибудь министром, который сам, ложась спать, не знает, кем проснется. Он чувствует, что через каких-то девять лет действия неведомых сил, стал совершенно незаменимым. Всякий раз, когда, затаив дыхание, враги ждут, что ему конец, он выпрямляется с еще большей силой и мощью, чем раньше. Жены соблазняют его напропалую, а их мужья с серьезными лицами внимают ему. Он нарасхват, нет ни одной свободной минуты. Но рано или поздно светская жизнь начала тяготить его. Он стремится вновь окунуться в пасторальный мир своей деревни.

В июне 1914 года он уезжает с Марией в Покровское. Огромная толпа встречает прибывших уже на вокзале. Незнакомые люди молят о благословении. При первой возможности они удирают домой, где ждут Прасковья, Варвара и Дмитрий. Потянулись соседи с разными дарами. Он рассказывает им о больнице, которую собирается здесь построить. Его слушают, как принесшего Благую Весть. На следующее утро, в воскресенье 29 июня, семья Распутина появляется к обедне. Сынишка уставился на страшную бабу-ягу в лохмотьях, с завязанным тряпками носом. Он тычет в нее пальцем, а отец ругает — так нельзя, нехорошо это. В конце службы батюшка предает анафеме Антихриста и грех, который тот несет. Разве это не намек исподтишка на зло, якобы исходящее от старца? Григорий не тревожится — пусть себе каркает.

Дома после обеда он разговаривает с деревенскими бабами, они принесли ему полевых цветов. Вскоре почтальон приносит депешу от царицы, сначала он удаляется обдумать ответ, потом, спохватившись вдруг, выходит и отправляется прямо на почту. При входе наталкивается на омерзительную безносую нищенку, тянущую руку за милостынькой. Пока он шарит в карманах, спрятанный в лохмотьях нож со всех сил бьет его в живот. От удара он покачнулся, баба-яга в мгновение извлекает оружие из раны, — кровь брызжет во все стороны — и хладнокровно готовится нанести второй удар. Он отталкивает ее, опускает кулак на голову и падает. Мужики хватают одержимую, та вопит: «Пустите меня! Пустите меня! Я убила антихриста! Месть Господня! Славьте Господа, антихрист мертв!». Распутин ползет домой и теряет сознание на руках у жены. Дмитрий бежит вызвать телеграммой врача, ближайший за девяносто километров, в Тюмени. Ожидание врача, деревенская бабка с Прасковьей перевязывают рану. Доктор Владимиров в рекордный срок преодолел такое расстояние — за восемь часов, меняя лошадей на каждой почтовой станции. Он оперирует при свечах и утром больного перевозят пароходом в тюменскую больницу. Убийцу удалось вытащить из толпы, которая разорвала бы ее на части, — это была Киония Гусева, — ей предъявлено обвинение в предумышленном убийстве. Да, признается та, действует по указанию Труфанова-Илиодора, который благословил ее на убийство Распутина, уничтожение антихриста. Уехав из Царицына, она следовала за Распутиным по пятам, сопровождая во всех его передвижениях, до самого Покровского. Признанная экспертизой невменяемой, она будет помещена в Томскую психиатрическую лечебницу. Труфанов-Илиодор, получив серьезные обвинения, обводит жандармов вокруг пальца, сбривает бороду и, переодевшись в женское платье, скрывается в Швеции, потом в Финляндии. Распутин с величайшим трудом восстанавливает свои силы. К счастью, лезвие не задело ни одного жизненно важного органа. По мнению хирурга из Тюмени, крепкая конституция больного позволит ему взять верх над болезнью уже через несколько недель отдыха.

Во дворце — возмущение и паника. Нервы императрицы едва выдерживают ужас возможной потери духовного пастыря и радость от мысли, что он избежал смерти от руки этой бесноватой. 30 июня царь написал Николаю Маклакову, министру внутренних дел: «Я узнал вчера, что в городке Покровское Тобольской губернии было совершено покушение на старца Григория Ефимовича Распутина, которого мы очень чтим. Во время покушения женщина ранила его в живот. Я опасаюсь, как бы это не был преднамеренный замысел, совершенный рукой порочного человека. Я требую установить постоянное наблюдение вокруг этого дела и предохранить Распутина от возможных попыток второго покушения».

Со всех концов страны в больницу поступают телеграммы с пожеланиями мученику скорейшего выздоровления и долгой жизни. Бывшая монахиня Акулина Лаптинская, одна из самых верных его учениц, срочно прибывает из Петербурга, чтобы дежурить у изголовья больного. Императрица отправляет в Тюмень знаменитого хирурга фон Бредена, провести повторную операцию. Врач сообщает всем и вся — старец будет жить. А в частной беседе рассказывает, что мужские достоинства Распутина не так уж сверхъественны, как утверждают некоторые! Ох уж это женское воображение, говорит он, способное совершать чудеса. Наши дамы преувеличивают все, до чего дотрагиваются, и превращают самый обычный мужской орган в атрибут, достойный жеребца-производителя. Эти откровения облетели весь город. Кто же прав? Женщины, которые с придыханием щебечут о его любовных геройствах, или врачи-практики, которым стали известны все тайны его физиологии? И все же, несмотря на разоблачения фон Бредена, легенда о половом превосходстве старца остается непоколебимой. Приободрившись, он посылает поклонницам фотографии, запечатлевшие его на больничной койке, и записки-каракули с загадочными фразами и полным презрением к орфографии.