Распускание - [20]

Энни качает головой.

— Это наше внутреннее дело, босс не имеет к этому отношения.

— О! — Я связала эти два факта потому, что это показалось мне логичным. — Он сказал, что разговаривал с мистером Реншоу, что вчера во время совещания я произвела хорошее впечатление, и я подумала…

Энни хмурит лоб.

— Здесь что-то не так, Грейс.

— Но ты ведь сама говорила, что я не должна ничего интерпретировать, — оправдываюсь я. — А теперь скажи честно: ты отказалась бы от такого предложения?

Энни задумчиво выпячивает губы.

— В том-то и дело. Предложение слишком хорошее, чтобы от него отказываться.

— Вот именно, — упрямо заявляю я. Она смущает меня, и мне это не нравится. Уловив мой кислый тон, подруга смотрит на меня, как бы извиняясь.

— Грейс, он никогда не делал ничего подобного. У нас здесь постоянно бывают практикантки, но ни у одной из них не было прямых контактов с ним, не говоря уже о том, чтобы они получали право работать непосредственно с ним. Это… странно. И кроме того… — Она замолкает.

— «И кроме того» что?

Она смотрит на меня почти умоляюще.

— Это просто нехорошо. То, что ты все равно боготворишь его. И не отрицай, так и есть, я же вижу. Это ведь произошло еще тогда, когда он привез тебя сюда из аэропорта.

Я невольно вспоминаю мгновение в лимузине, когда я была так близко к нему. К счастью, об этом я Энни не рассказывала.

— А даже если и так… — оправдываюсь я.

— Это не может закончиться хорошо, — настаивает Энни, и ее обеспокоенный взгляд внезапно начинает меня злить. Возможно, за этим нет ничего, но если и есть — почему то, что Джонатан Хантингтон заинтересовался мной, обязательно должно завершиться катастрофой?

— Значит, то, что он — неважно, по какой причине, — действительно мог счесть меня милой, совершенно исключено, да?

Энни выдерживает мой разъяренный взгляд.

— Опыт подсказывает, что это так, да.

— Чей опыт? Твой? Почему ты не хочешь мне поведать наконец, чем так чертовски опасен Джонатан Хантингтон, почему с ним всегда нужно быть начеку?

Энни отставляет в сторону свой стакан и берет меня за плечи. Пристально смотрит в глаза.

— Я просто не хочу, чтобы он сделал тебе больно, понимаешь?

— Но ведь он ничего мне не сделал — он просто предоставил мне шанс!

Глубоко вздохнув, Энни отпускает меня.

— Послушай, возможно, я ошибаюсь. Конечно, это просто потрясающее предложение. Но не соглашайся на то, что тебе не понравится. Никогда. — Она поднимает взгляд. — И не влюбись в него. Ни в коем случае. Поняла?

— Ладно, — отвечаю я, хотя и не уверена в том, как этого можно избежать. Сумею ли я не влюбиться, раз не хочу этого? — Если тебя это успокоит.

Наконец-то она снова улыбается и по-дружески толкает меня.

— Ну хоть переехать в пентахус ты отказалась. Значит, вечером мы будем возвращаться домой вместе, и я присмотрю, чтобы ты ничего не натворила.

— Ты говоришь, как моя младшая сестра, — смеясь, произношу я, радуясь тому, что она на меня не злится. — Она постоянно за меня переживает.

— Наверное, у нее есть на то причины, — отвечает Энни. — А теперь тебе пора наверх. Ты ведь слышала, что сказала Вероника: босс не любит ждать.

Я еще раз обнимаю ее.

— Тогда увидимся сегодня вечером.

— Я дождусь, когда ты освободишься там, наверху, — говорит она и указывает пальцем на потолок. — Тогда мы сможем вместе поехать домой. Мы с мальчиками и так уже потеряли одну соседку из-за того, что она слишком много времени проводила на административном этаже. Не хочется, чтобы это повторилось.

Я виновато киваю. Я ведь знаю, что она хочет как лучше, но все равно радуюсь предстоящей работе с Джонатаном Хантингтоном, несмотря на предупреждение Энни. Я просто ничего не могу с собой поделать.

Мы вместе выходим из кухни, и я снова — на этот раз с сумочкой и плащом — направляюсь на самый верх, на административный этаж.

* * *

Когда я выхожу из лифта, брюнетка сидит на своем месте. Я не совсем уверена, могу ли я просто пройти в его офис мимо нее, поэтому замедляю шаг и вопросительно смотрю на секретаршу. Она улыбается.

— Я ведь еще не представилась, — говорит она и встает, чтобы протянуть мне руку. — Я Кэтрин Шепард. Добро пожаловать, мисс Лоусон.

— Очень приятно, — отвечаю я, но не совсем уверена, что ей тоже приятно. Да, она улыбается, но ее улыбка кажется нейтральной и профессиональной. Я не могу понять, что она на самом деле думает обо мне, и это меня нервирует.

— Я могу войти?

— Еще минутку, — просит она и возвращается за свой стол. Берет несколько документов, прикрепленных к папке, и протягивает их мне вместе с ручкой.

— Подпишите это, пожалуйста.

Я проверяю текст. Три страницы мелким шрифтом. Смысл ясен.

— Обязательство о неразглашении информации?

— Верно. Мы должны быть уверены, думаю, вы понимаете. Ничто из того, что вы узнаете здесь за время своего пребывания, не должно просочиться наружу. Если вы нарушите обязательство, наш правовой отдел немедленно предпримет соответствующие шаги. — Теперь ее улыбка становится слащавой, и мне не нравится то, как она произносит слово «мы». Как будто я уж точно не имею к ним никакого отношения.

Не вчитываясь в отдельные параграфы, я беру ручку и подписываю, а затем с улыбкой возвращаю листки ей. Я не собираюсь болтать лишнее, но и не намерена доставлять этой женщине удовольствие, дав почувствовать, что она вселила в меня неуверенность.