Расплата за грехи - [36]

Помедлив, мистер Лоу утвердительно кивнул головой:

– Только, мисс, у меня есть условие, – добавил бывший боцман.

Морин в недоумении приподняла брови. Но она быстро справилась со своим удивлением и холодно спросила:

– Говорите, я слушаю вас.

– Я не знаю, каким образом вы хотите совершить ваше правосудие, о котором сейчас рассказали. Но дайте честное благородное слово, что когда наша миссия будет закончена, вы отдадите нам корабль, чтобы у нас появилась возможность убраться восвояси и делать то, ради чего мы родились.

– Я предполагаю, вы имеете в виду ваше привычное ремесло? – насмешливо заметила Морин. – О, мистер Лоу, уверяю вас, что у вас будет возможность оттачивать свое мастерство, ибо теперь Англия стала нашим общим врагом.

– Мы сейчас говорим об одном и том же, мэм? – удивленно посмотрев на девушку, поинтересовался бывший боцман.

– Полагаю, мы поняли друг друга, мистер Лоу, – жестко парировала Морин.

Затем она обвела взглядом притихших пиратов и, понизив голос, почти шепотом процитировала:

– «Чтоб быть справедливым возмездие могло, лишь злом воздавать подобает за зло».

Стоя в мрачной зловонной камере, которая освещалась только светом, исходившим от факелов посетителей, пираты не могли поверить своим глазам: перед ними стояла не барышня из высшего света, не то юное утонченное создание, которое они увидели после захвата «Мэри Клэр», а воинственная амазонка с горящими от гнева глазами. На ее еще вчера детском, а сейчас ожесточенном от страданий личике не было ни жалости, ни сострадания. Да их и не могло быть. Слезы иссушили ее глаза, а рука так называемого правосудия вырвала из груди сердце.

– Ну что ж, мэм, – прервал молчание бывший боцман. – Если вам удастся вызволить нас из этой вонючей дыры, да еще и снабдить при этом кораблем, то мы готовы подчиняться вам до известного момента… Ну, то есть пока наш договор не потеряет свою силу… А там уж поминайте, как звали…

– Договорились, – прервала его Морин и в знак согласия протянула ему руку.

Мистер Лоу криво ухмыльнулся. Он поглядел на протянутую руку и затем, после небольшого колебания, пожал ее. Белая крошечная ладонь девушки мгновенно утонула в загрубевших от тяжелой работы ручищах бывшего боцмана.

– Завтра, в это же время, – глухим голосом произнес молчавший до сих пор лорд Рочестер.

Лорд Рочестер действительно не вмешивался в разговор, так как ему с самого начала не нравилась затея Морин. И где это видано: променять отличных моряков, которые служили ему верой и правдой ни один год, на кучку отпетых разбойников, которые при удобном случае не только предадут, но и продадут, если это будет сулить им выгоду. Но Эдвард прекрасно понимал, что спорить с девушкой бессмысленно. Поэтому он решил не вмешиваться в переговоры и появиться на сцене только тогда, когда этого потребует ситуация.

– До завтра, мэм… то есть кэп, – проворчал мистер Лоу, явно недовольный сделкой.

Но что оставалось делать? Иногда приходится подчиняться обстоятельствам, если нет возможности изменить их.

– До завтра, мистер Лоу, – с достоинством ответила Морин и, повернувшись к нему спиной, через мгновение скрылась в темноте.

Глава 16

Весь день участники побега провели в тягостном ожидании. Казалось, время играет с ними и нарочно идет слишком медленно.

По возвращении из тюрьмы молодые люди заперлись в будуаре миссис Лермон и стали разрабатывать план операции. Все склонялись к тому мнению, что гостеприимной хозяйке следует исчезнуть из города. Чтобы не попасть под подозрение властей, ей надлежало рано утром покинуть Порт-Ройал под тем предлогом, что в Каубей прибыла племянница миссис Лермон, которая находится при смерти и просит свою тетушку приехать, чтобы проститься с ней. На самом же деле, выехав из города, карета миссис Лермон направилась в Портленд, где ее поджидал ушедший еще накануне корабль лорда Рочестера.

Условившись с Эдвардом, что он придет в тот же самый час, что и вчера, Морин ненадолго прилегла. Но сон, столь необходимый для восстановления физических и моральных сил, как нарочно, обходил стороной маленькую девичью комнатку. Перед сомкнутыми веками один за другим проносились образы, связанные с событиями последнего времени: помолвка, захват фрегата пиратами, плен, смерть отца, казнь Вильяма, неожиданная встреча с лордом Рочестером, ночной визит в тюрьму, предстоящий побег… Все смешалось и переплелось в бесконечный клубок, в котором не было ни начала, ни конца. На востоке солнце уже начинало окрашивать горизонт в розовый цвет, возвещая миру о начале нового дня, а Морин все еще продолжала блуждать по страничкам своей памяти. Наконец она настолько измучилась думами, что не заметила, как провалилась в тревожный сон. Сколько она проспала, девушка не знала. Но когда Морин открыла глаза, день уже был в самом разгаре. Наспех одевшись, она спустилась вниз. Согласно выработанному плану, весь день девушка должна была вести себя как обычно, не предпринимая никаких действий и не привлекая внимания. Позавтракав, Морин вышла из гостиницы и неторопливым шагом отправилась гулять по городу. Она бессмысленно бродила по оживленным улицам, нигде не останавливаясь, ни на что и ни на кого не обращая внимания. Так она делала несколько дней подряд, так она сделала и сегодня. Ближе к вечеру Морин, сославшись на слабость, что было вполне естественно после болезни, поднялась к себе. Но как же невыносимо долго тянулось время! Минуты еле-еле шли за минутами, растягиваясь в часы ожидания. Но вот день постепенно начал угасать, и солнце зашло за набежавшие с моря облака. Переодевшись в мужское платье, Морин сидела в кромешной темноте, боясь даже пошевелиться. Все реже и реже раздавались шаги запоздалых гуляк. Безмятежная дрема окутывала некогда грешный город. От нетерпения и возбуждения Морин настороженно вздрагивала от любого шороха, который доносился с улицы. По возвращении из тюрьмы девушка попыталась узнать, каким образом Эдвард планирует обезоружить часовых, охраняющих тюрьму, но он только неопределенно махнул рукой, сказав, что эти мелочи не должны ее беспокоить. Тогда этих слов было достаточно, чтобы больше ни о чем не расспрашивать, но сейчас… Сейчас, сидя в душном помещении, одна в темноте, девушка очень жалела, что не настояла на своем. Чем ближе был назначенный лордом Рочестером час, тем сильнее била ее нервная дрожь. Судорожно сжимая и разжимая руки, Морин не находила себе места, снедаемая нетерпением и неведением.