Расплата - [120]

Два коротких винта, на которых держался замок, к его удивлению, выпали почти бесшумно из деревянной рамы, и дверь открылась. Он подождал, прислушиваясь, — не прозвучит ли голос, не скрипнет ли дверь, не всполошил ли кого-нибудь взлом. Ничего не услышал, вошел в комнату и плотно закрыл за собой дверь.

На кровати валялись видеокассеты. Он взял одну из них и поморщился от противного слащавого запаха одеколона. Выбросил кассету, а футляр из тонкого картона с обнимающимися обнаженными красотками быстро сложил несколько раз, получился брусок толщиной примерно в три миллиметра. Билл нагнулся, подсунул его под дверь и протолкнул глубже носком туфли, затем потянул дверь на себя, она не сдвинулась с места. Теперь никто не вломится в комнату и не застигнет его врасплох. Дверь откроется, только если к ней приложат значительное усилие. Билл начал тщательнейший обыск комнаты.

24

Сердце у Билла готово было выскочить из груди. Он пробыл в комнате всего лишь десять-двенадцать минут, а ему казалось, что прошел целый день. На кровати и под ней валялись пустые коробки, рваная одежда, журналы и сорванные с катушек видеоленты. Пол был усеян квитанциями химчистки и неоплаченными счетами за стоянку машины. И ничего, что могло бы дать хоть какую-нибудь зацепку.

Он достал из-под кровати чемодан и вывалил его содержимое — куча смятых конвертов с алжирскими марками и безграмотно нацарапанными адресами. Он взял наугад пару писем — грубая, бесцветная, дешевая линованная бумага с микроскопическими щепками. Листки были исписаны с обеих сторон арабской вязью и испещрены кляксами.

Билла охватило отчаяние, он медленно обвел взглядом комнату. На полу валялись выпотрошенные телевизор и видеомагнитофон, рядом разбросаны их внутренности. Три половицы показались ему подозрительными, он сорвал их, но там не оказалось ничего, кроме полувекового слоя пыли и дохлых насекомых. Он подошел к окну, чтобы посмотреть, не спрятано ли что-нибудь снаружи, и тут его взгляд наткнулся на нечто интересное. Билл негромко вскрикнул и повернулся к раковине.

Оббитый, покрытый трещинами фарфор с толстым слоем въевшейся грязи, у самого стока застыла серая мыльная пена с клочками сбритых черных волос. На покрытой пятнами пластмассовой полке, прибитой к стене над раковиной, в лужице пены покоилась невымытая бритва. Одеколоны от Герлена, Диора и Лорана как-то не вязались с этой грязью, так же как и белоснежная шпаклевка, которую вдруг заметил Билл, оглядывая стену вокруг раковины. Этой шпаклевкой была замазана щель между фарфором раковины и потрескавшимся облицовочным кафелем. Билл выхватил из кармана отвертку и принялся выковыривать шпаклевку.

Конец отвертки покрылся мягким липким материалом, он еще не успел затвердеть, потому что щель замазали совсем недавно. Дрожа всем телом от нетерпения, Билл отвинтил оба винта, крепивших раковину к стене. Это была единственная вещь в комнате, к которой бездельник Кхури приложил руки. Билл бросил винты на пол, выпрямился, вонзил отвертку в мягкую шпаклевку и, действуя ею как рычагом, начал отделять раковину от стены.

Когда она наконец повисла на водопроводной трубе, Билл взялся за нее обеими руками и потянул к себе. И чуть не вскрикнул. Оказывается, раковина закрывала тайник, выемку размером с пачку сигарет, выбитую в штукатурке. Липкой лентой к задней стенке была приклеена маленькая коробка, завернутая в белую пленку. Билл сунул отвертку в карман, достал коробочку из тайника и сорвал обертку. Из груди вырвался приглушенный торжествующий вопль: в его руках была миниатюрная кассета. Билл сунул ее в карман и расклинил дверь.

Распахнув дверь своей комнаты и держа кассету в высоко поднятой руке, Билл остановился на пороге и крикнул Кельтум:

— Уходим! Вы только посмотрите, что я нашел!

Девушка сидела на кровати, казалось, она не слышала его.

— Кельтум! Ну же! Это магнитофонная кассета! Бежим отсюда, пока этот подонок не вернулся и… — его голос упал. Он влетел в комнату и подбежал к ней. — В чем дело?

Она сидела согнувшись, подперев голову рукой, другая рука безвольно свесилась, плечи вздрагивали в такт сухим, мучительным рыданиям. Билл опустился на одно колено и обхватил ее голову руками.

— Кельтум! Пожалуйста! Что с вами? — Он довольно сильно хлопнул ее по щеке. — Нам нужно уходить отсюда. Немедленно! Если он сейчас вернется и увидит, что я натворил в его комнате, ничто нас не спасет. — Ее глаза безучастно смотрели куда-то в пространство, лицо пожелтело. Он взял ее руку — она была безжизненна и холодна как лед. — Кельтум! — Он снова хлопнул ее по щеке, больнее, чем в первый раз. — Ради Бога, скажите, что с вами? Нам нужно уходить!

Она сидела и, казалось, ничего не видела и не слышала, тело содрогалось от рыданий, но слез не было. Билл огляделся в поисках причины ее отчаяния. На кровати валялась корреспонденция, которую ей отдала консьержка: трогательные приглашения на уроки тенниса и в клуб книголюбов, рекламы торговцев кожаными кушетками и креслами. Поверх всего этого лежал большой коричневый конверт с оторванным краем, а вокруг него — сделанные полароидом фотографии, отпечатками вниз. Билл перевел взгляд с фотографий на лицо Кельтум, нахмурился и, поддерживая ее голову одной рукой, другой перевернул снимки и разложил их на кровати.