Расплата кровью - [37]

Все трое некоторое время исследовали перчатку. Кожа была толстая, уютно потертая, на внутренней стороне на уровне запястья стояли инициалы «ДС» выполненные затейливыми завитками. Слабый запах специального порошка свидетельствовал о недавней чистке, но никаких его частичек ни в швах, ни на подкладке не было.

– Кто был за стойкой, когда вы приехали? – спросил Линли.

Лицо Сайдема приняло задумчивое выражение, какое бывает, когда человек вспоминает свои действия, которые в тот момент казались ему неважными, а теперь, задним числом, вдруг понадобилось расставить людей и события на свои места.

– Франческа Джеррард, – медленно проговорил он. – В дверях салона ненадолго показался Джереми Винни и поздоровался. – Он замолчал. Припоминая, он указывал рукой туда, где перед его мысленным взором возникала очередная фигура. – Юноша. Гоуван был там. Возможно, не сразу, но должен был быть, поскольку пришел за нашим багажом и провел нас в нашу комнату. И… я не совсем уверен, но мне кажется, я видел Элизабет Ринтул, дочь Стинхерста, стремительно входившую в одну из комнат в коридоре сразу за холлом. В любом случае там кто-то был.

Линли и Хейверс обменялись настороженными взглядами.

Линли привлек внимание Сайдема к плану дома, который Хейверс прихватила с собой из гостиной. Его разостлали на центральном столе, рядом с перчаткой Сайдема.

– В какую комнату?

Сайдем встал с кресла, подошел к столу и окинул план взглядом. Он внимательно рассмотрел его, прежде чем ответить.

– Трудно сказать. Я всего лишь уловил движение, словно она хотела избежать нас. Я предположил, что это Элизабет, потому что за ней водятся такие странности. Но мне кажется, вот эта последняя комната. – Он указал на кабинет.

Линли обдумал полученные сведения. Запасные ключи хранятся в кабинете. Они были заперты в столе, сказал Макаскин. Но затем он сказал, что Гоуван Килбрайд мог иметь к ним доступ. Если так, то запирание стола могло носить в лучшем случае случайный характер, иногда это делали, а иногда и забывали. А в день приезда такой большой группы стол наверняка был не заперт, и ключи мог взять любой из участвовавших в подготовке комнат. Или вообще всякий, кто знал о существовании кабинета. А это Элизабет Ринтул, ее мать, ее отец, наконец, сама Джой Синклер.

– Когда вы в последний раз видели Джой? – спросил Линли.

Сайдем неловко переступил с ноги на ногу, явно желая вернуться в кресло, с глаз долой… Линли решил, что пусть постоит.

– Вскоре после читки. Возможно, в половине двенадцатого. Может быть, позже. Я не слишком обращал внимание на время.

– Где?

– В коридоре наверху. Она шла в свою комнату. – Сайдему на мгновение стало как будто неудобно, но он продолжил: – Как я уже сказал, мы с Джоанной поссорились из-за пьесы. Она выскочила из гостиной, и я нашел ее в галерее. Мы обменялись не самыми ласковыми словами. Я не люблю ссориться с женой. С горя пошел в библиотеку, чтобы взять бутылку виски. Вот тогда я и видел Джой.

– Вы не говорили с ней?

– Я понял по ее лицу, что ей ни с кем не хотелось говорить. А виски я принес в свою комнату, выпил несколько порций… может, четыре или пять. А потом просто-напросто уснул.

– А где все это время была ваша жена?

Взгляд Сайдема переместился на камин. Его руки автоматически обшарили карманы серого твидового пиджака, возможно, в поисках сигарет, чтобы успокоить нервы. Очевидно, ответа на этот вопрос он надеялся избежать.

– Не знаю. Она ушла из галереи. Я не знаю, куда она пошла.

– Не знаете, – осторожно повторил Линли.

– Верно. Послушайте, я уже много лет назад понял, что, когда Джоанна не в настроении, лучше ее не трогать, а она была весьма не в настроении прошлым вечером. Поэтому я и ушел на второй план. Выпил. Уснул, отключился, назовите это, как хотите. Я не знаю, где она была. Одно могу сказать: когда я утром проснулся – ну, когда эта девушка постучала в дверь и промямлила, чтобы мы одевались и шли в салон, – Джоанна лежала в постели рядом со мной. – Сайдем заметил, что Хейверс старательно пишет. – Джоанна была сердита – заявил он. – На меня. Ни на кого другого. В последнее время отношения между нами… несколько испортились. Она не хотела оставаться со мной. Она злилась.

– Но прошлой ночью она вернулась в вашу комнату?

– Конечно, вернулась.

– Когда? Через час? Через два? Через три?

– Не знаю.

– Но ведь ее шаги наверняка разбудили бы вас.

В голосе Сайдема мелькнула нотка нетерпения.

– Вы когда-нибудь засыпали после загула, инспектор? Прошу прощения за выражение, но это все равно что будить мертвого.

– Вы ничего не слышали? – не отставал Линли. – Ни ветра? Ни голосов? Совсем ничего?

– Я уже сказал.

– Ничего из комнаты Джой Синклер? Она примыкает к вашей. Трудно поверить, что смертельно раненная женщина не издала ни единого крика. Или вот ваша жена: входила, выходила… а вы ничего не слышали. Интересно, чего еще вы не слышали?

Сайдем стремительно перевел взгляд с Линли на Хейверс.

– Если вы шьете это Джо, почему тогда не мне? Я ведь часть ночи был один. Но в этом-то и состоит ваша проблема, верно? Потому что, за исключением Стинхерста, все остальные тоже были одни.