Расплата - [5]

Тогда почему он так доверяет ему и прислушивается к его мнению? Почему безоговорочно верит во всё, что говорит этот загадочный человек? Кто он? Кем был и кем стал? Вероятно, он верил ему, потому что чувствовал в Корнееве уверенность в своих силах. Присущие ему молчаливая деловитость и серьёзность, опыт и знания, надёжность, полное отсутствие понтов и лишней бравады – вот, что в нём подкупало, внушало доверие. В дополнение всё, за что бы ни брался Лёша, он делал качественно и быстро, всегда доводил дело до конца и отвечал за каждое своё слово. Наверное, именно поэтому он был так немногословен – предпочитал словам действия. Андрей улыбнулся, придя к такому выводу, и Корнеев это заметил – он мало когда расслаблялся и даже сейчас, когда они были в безопасности, всё равно следил за происходящим вокруг, например, за Андреем.

– Чего улыбаемся? – поинтересовался он.

Вопрос был задан таким равнодушным тоном, что сходу трудно было понять вопрос ли это вообще.

– Что? – содрогнулся Андрей и открыл глаза.

– Ты улыбался. Я спросил – почему.

– А. О тебе размышлял.

– По-твоему я смешной?

– Наоборот – слишком серьёзный. Я подумал, что ты всегда отвечаешь за всё, что говоришь или делаешь, и, наверное, именно поэтому ты так немногословен – чтоб лишнего не наговорить.

Алексей ничего не ответил. Он отвернулся от Андрея и уставился взглядом в широкую гладь зелёного поля.

– Я думал о том, что я совершенно тебя не знаю – ни кто ты, ни откуда, ни чем занимался до эпидемии и после неё, – продолжил Андрей, тоже блуждая взглядом по дальнему склону поля.

– Это не имеет никакого значения.

– Для меня – имеет. Согласись, что все мы, даже вместе взятые – тебе не ровня. Ты – опытный, умелый боец, явно профессионал, возможно, бывший спецназовец или наёмник – этого я не знаю, и, может быть, у тебя есть причины не обсуждать это. Но мне кажется, что сейчас мы больше, чем люди, объединённые одной целью – мы друзья. А друзья просто обязаны знать друг о друге хоть что-то. Разве нет?

Корнеев промолчал. Раздосадованный этим молчанием, Андрей немного прикусил губу, размышляя, как подтолкнуть Лёшу на откровенный разговор.

– Так расскажи о себе? – атакой в лоб продолжил он. – Я ведь рассказывал тебе о своей семье, о жизни до эпидемии и о том, что было после. Может, тебе было не интересно, но люди так устроены – они должны делиться друг с другом своими мыслями и воспоминаниями. То ли чтобы укреплять взаимоотношения, то ли просто, чтобы самим не забывать своё прошлое. Сам не знаю.

С равнодушным выражением лица слушая Андрея, Лёша вынул из вещмешка и расстелил рядом с собой небольшую, слегка измазанную маслом тряпочку, затем достал из кобуры пистолет и принялся разбирать его. Высказавшись, Андрей ожидал от него какого-то ответа, но тот в свойственной ему манере некоторое время молчал, заставляя собеседника размышлять: а слышали ли его вообще? Бесящая манера.

– Да, ты угадал, – наконец, сказал он. – Я не был гражданским. Я действительно служил в спецназе. И дезертировал, когда началась эпидемия. Так что твой, как ты выразился, друг – обычный дезертир, то есть – трус и предатель.

– Не верю, что ты сделал это, потому что тебе стало страшно. Наверняка была какая-то серьёзная причина…

На пару секунд Лёша застыл с разобранным пистолетом в руке. Его взгляд сосредоточился на чём-то на земле, а затем он снова ожил и ответил.

– Она была.

Андрей уже хотел что-то сказать, но запнулся, ожидая, что Лёша разъяснит, однако тот не спешил или вовсе не собирался этого делать. Пришлось Андрею в очередной раз тянуть из него слова.

– И в чём же было дело? – осторожно поинтересовался он.

– Теперь это неважно, – беспощадно отрезал Леша.

– Нет важно! – возмутился Андрей.

Алексей пожал плечами, как бы говоря: «как хочешь», и принялся смазывать оружие. Затем ловко собрал пистолет, внимательно осмотрел всё ещё раз, вставил магазин и передёрнул затвор. Все действия были чёткими и уверенными – он проделывал это сотни раз и, выполняя их вновь, был похож скорее на машину, чем на человека.

Романов слегка нахмурился, недовольный тем, что его игнорируют. Тем не менее, он понимал, что полез во что-то очень личное, и Корнеев явно не желает продолжать этот разговор.

Всё время, пока Леша заканчивал чистить и собирать пистолет, Андрей молчал. Но когда тот закончил, он снова заговорил, сменив тему на другую, беспокоящую его побольше прошлого Корнеева, которое тот упорно не желал раскрывать.

– Ты слышал Родионова – нас вскоре ждет множество неприятностей. Ты намно-ого опытнее меня, так что благодаря тебе мы можем избежать многих неожиданностей. Я знаешь, я подумал, что ты мог бы командовать отрядом, – путано и неуверенно вдруг предложил Андрей.

– Нет, не мог бы, – в очередной раз отрезал Корнеев.

– Почему?

Ответа не последовало, а затянувшаяся пауза свидетельствовала о том, что его, скорее всего, и не будет. Андрей снова нахмурился, внутри начало закипать недовольство.

– Слушай, ты не мог бы нормально со мной поговорить? Ну, что за манера? Почему ты вечно игнорируешь меня?

Хоть Андрей и старался сдерживать эмоции, но всё равно в его голосе отчётливо слышалось раздражение. Алексей с выражением лёгкого скепсиса покосился на парня – Романов смотрел на него, сжав губы и нахмурившись. Похоже, придётся ответить, а то не отстанет.