Распишитесь и получите - [110]

— Размер скандала зависит от суммы, у всякого скандала своя «температура». Родившийся в Фонде скандал был не «горячим», особого «пожара» не получилось, и дальше газет не пошел, «бумажным» остался. Временным. Если председатель «Фонда», главный и основной «умыкатель» чужих денег из породы «славных граждан» с названием «ссы в глаза — мы утрёмся» — что ему какие-то газетные статьи? Что слону дробина!

У всякого скандала, каким бы он не был объёмным и «горячим», всегда имеется цена. Цена скандала в «Фонде», повторяю, равнялась всего каким-то жалким восьмидесяти трём миллионам Deutsche mark!

— Ещё раз довожу до вашего сведения: валюта ушла на нужды фонда, а не на симпатичные дачи на берегах столичных водохранилищ, а на глупые вопросы «как такое могло произойти» у нас ещё никто и никогда ответов не получал! И не получит! Это вам не Европа! И с узников не убудет, им не привыкать, они тренированные, привычные к «лишениям и невзгодам», чего им сделается!? Не мешало бы «копнуть» вопросами: «как оказались за полосатым столбом отечества в «грозные годы испытаний»!? Поди, добровольно ехали строить третий Рейх!? Не мешало бы разобраться, как работали на великую Германию!? Поди, честно!? «С полной отдачей знаний и способностей»!? Разве не вредили добросовестным трудом «стране советов»! Ату, проклятых! Что в сегодняшней жизни изменят марки? Ничего! Лишние волнения эти марки, мираж, а нам, труженикам «Фонда», с «миру по нитке — голому на BMW»! Русскому никак не прожить без «Бауришес моторен верке»!

— Сочувствую труженикам Фонда! Отвратные претенденты должны понять работников Фонда: когда в молодости «рабов с востока нещадно эксплуатировали в ужасной и враждебной Германии» — у доброй половины и ненависть к эксплуататорам могла зародиться не выше этой:

— «Враги, фашисты проклятые, сволочи»! — чего с врагов взять, что иное, помимо ненависти, рождают угнетатели в сознании угнетаемых? «Свои» позаимствовали у своих какие-то жалкие миллионы марок — и те в крик:

— Ворьё сучье! — где ваши любовь и дружеские чувства к «своим», почему такой скаредный, не «дружный» народ? Что взяли грех «грабежом» называть, чего возмущаетесь? Разве всё взяли? Забыли поговорку от «своего — и кулак сладок»? Немец — он что? Если прошлый труд «рабов с востока» оценил в марках — их и выдаёт! Всё, до пфеннига, как заведено у немца! Немец чтит закон и боится своей совести. Он всегда боялся совести, а после известных исторических событий его страхи перешли в разряд «ритуальных». Мистических, или «культовых». Но только у немцев прошлые страхи живут и не собираются стареть, а вы как жили прежде самоедами — так живёте неизменными до сего дня. И впредь изменения не грозят. У немца мысль как оттяпать от твоей, честно заработанной марки, шестьдесят пфеннигов в свой карман» не появится, прост немец, а ты в деле грабежа «своего» великий мастер и талантище! Гений! Фондовские товарищи всего-то исправили чужую ограниченность в святом деле грабёжа:

— Ты совестливый и не можешь — могу я! — только и всего.

— Не даровитый народ немцы, бестолковый, им не по силам понять нашего самоедства, оно не укладывается в немецкой голове, по такому «укладыванию» немец находится на последнем месте в списке народов Земли! У немца в черепе нет места для комбинаций, какими заполнены наши головы на три четверти объёма и немец-предприниматель не полетит на Мандавильские острова проматывать деньги рабочих.

— Опечатка: «Мальдивские острова».

— Какая разница, где проссывать краденое и на каких баб тратить? — гнев на неспособность древних врагов красиво меня ограбить переполнял сердце.

— Получаю неописуемое удовольствие, когда вспоминаю, как «свои» изобретали передовые способы грабежа, а впереди всех грабителей талантливым карманником выступало «родное» государство с красным знаменем в руках». Потом цвет знамён поменялся, но «общие цели и задачи» не изменились до сего дня.

— Нечему удивляться: в правители лезли талантливые пройдохи, а бесталанные губят государство! С чего меняться? — бес явно просил в морду, но отсутствие лика откладывало наказание — талантливо исполненный грабёж — не грабёж, но высокое искусство! Плевать на марки, они вашу жизнь не изменят, лучше жить не станете! Уж коли грабят — так пусть грабёж протекает талантливо и красиво! В грабеже важен не грабёж, а красота проведения процедуры. Изобрети красивый способ отъёма денег, не вызывай гнева ограбленного — и примитивный грабитель превращается в объект поклонения обобранными.

И тогда «высокие государственные грабители» явный грабёж прикрыли «налогом на валютные операции». Нельзя, в самом-то деле, ограничиваться примитивным грабежом!

— Ты чего кипишь? Грабили-то меня!

В первую выплату чужих денег государство не осталось в стороне и наложило ослабевшую от длительной бескормицы лапу на одну треть от причитавшейся суммы претендента. Грабёж совершался на основании закона о валютных операциях. Закон тем хорош, что позволяет брать чужое без объяснений целей грабежа.

Наглый государственный грабёж возмутил и взбесил совестливых западных господ:

— Ес ист айне русишен шваинбанден! Nein! Вас, Dummkopfы, необходимо оберегать от собственного государства! Редкий случай в истории народов! — в какой раз эти чёртовы немцы вмешиваются в дела суверенного государства!