Распечатыватель сосудов, или На Моисеевом пути - [10]

— Что будем пить? — поинтересовался Филин.

— Ничего. Я за рулем. Безалкогольное пиво есть?

— Для хороших клиентов все есть, — отозвался бармен и поставил передо мной банку «Датч премиум спешиал».

— А мне как всегда, — лениво бросил Филин.

Перед ним тут же возник хайболл, на три пальца наполненный чем-то малиновым.

— Какими судьбами, капитан?

Этот сукин сын, конечно же, быстро выяснил мое прошлое и всякий раз с любезнейшей улыбкой величал меня по званию. Тешило его душу, что вот он, Филин, запросто беседует с полицейским офицером, пусть даже бывшим, и тот перед ним, Филином, бессилен. В этом была доля истины. Приходилось терпеть.

— Да вот интересуюсь одной каталкой.

— Какой? — в глазах его блеснул охотничий огонек, отчетливо различимый даже в здешней полутьме. Но говорил он лениво, цедя слова так же, как содержимое своего стакана. — Если знаю, отчего ж не помочь хорошему человеку…

— «Датсун». Модель «кабинет». Номерной знак СТ 01–95 А. Темно-коричневый.

— Цвет «кола», — тоном знатока поправил Филин. — Хорошая каталка. Угнали болезную?

— Нет. Но если что-нибудь знаешь, видел ее, слышал, — за мной но заржавеет. Клиент у меня хороший.

— Хороший клиент — это хорошо, — согласно кивнул Филин. — Да вот беда, капитан, вряд ли помочь смогу. Машину эту я знаю. У нас в столице таких немного. Да и во всей Биармии тоже. Но мои ребята ее не трогали. — Со мной он позволял себе даже такую откровенность. Знал, подлец, что мои показания уликой в любом случае не будут: мало ли что можно сболтнуть с глазу на глаз да еще за рюмкой.

— Верно. Но, может, видели где? Могла даже брошенной стоять, не исключено.

— Такую машину — и бросать, — возмутился Филин и даже языком зацокал, артист. — Ай-яй-яй, как нехорошо! Что за люди пошли! Ладно, подумаю.

— И долго?

— Часок надо, капитан. Нынче вечером у меня мысли медленно крутятся. Так что давай через час.

— Здесь?

— Нет. Я в «Стердядочку» загляну. По рыбке соскучился. Да и киска моя рыбки хочет, — он мотнул головой в сторону сиротливо сидевшей за столиком девицы. — Как, подойдет?

— Подойдет, — согласился я. А что мне еще оставалось?

— Да, — спохватился Филин, — а когда каталка-то пропала?

— В пятницу. Вечером. Или около того.

— Значит, договорились. — Филин не слишком ловко слез с табурета был он невысок и рыхловат.

Когда час спустя я вошел в огромный, оформленный в этаком русско-купеческом стиле зал «Стерляди золотой», Филин, привстав, приглашающе помахал мне рукой. Он был в обществе все той же девы. Я сел.

— Видели твою каталку, капитан, твое счастье, — сказал Филин.

— Может, дама потанцует? — предложил я. Девица метнула в меня недобрый взгляд и повернулась к Филину, ожидая его слова.

— Не надо, — милостиво разрешил тот. — В нашем деле все честно и открыто. Я свидетелей в жизни не боялся.

«Потому что не было их у тебя, — подумал я. — Умеешь ты устраивать дела, Филин…»

— Кто видел? И где?

— Где — не знаю. Честное слово, не знаю. Но что в пятницу — это точно. Вечером.

Оч-чень интересно!

— А кто?

— Ох, не люблю я этого, капитан, смерть не люблю. Зачем лишних людей друг с другом сводить? Много знать будут… Впрочем, ты и так слишком много знаешь… Шучу, капитан, шучу! Ну да ладно, для хорошего человека чего не сделаешь. Вот только прядется тебе в Заброшенные деревни прокатиться, капитан. Не сдрейфишь? Да шучу я, шучу! Есть там человек один, Кудесником кличут. Найдешь его. Если просто скажешь, что от филина пришел — не поверит. Передай это дот, — Филин сунул мне в руку какую-то штуку, на ощупь плоскую и круглую, не то жетон, не то фишку, не то монету, рассматривать я не стал, успеется. — Ну, а при случае, капитан, и ты про Филина не забудь… Если, конечно, из Заброшенных деревень невредимым вернешься… Опять шучу! Веселый я человек, капитан, ничего не могу с собой поделать. Так вот, про Филина, говорю, не забудь. Будут еще у тебя для Филина клиенты, будут…

Я ничего не ответил; хотя и знал, что Филин прав — будут. Тащиться на ночь глядя а тридевять земель мне, прямо скажем, не улыбалось. Но обитатели Заброшенных деревень придерживаются, как правило, ночного образа жизни. Так что выбирать не приходилось. Я взглянул на часы. Половина второго. Значит, на месте я могу быть не раньше трех. Поздновато… Рискнуть, впрочем, стоило.

Первые семьдесят с лишним километров Западное шоссе плавной дугой врезается в сплошной хвойный лес, и дорога даже днем не кажется слишком интересной. Ночью и того хуже. Высвечивая асфальт, фары сгущают тьму по сторонам, и ты мчишься, словно по коридору, на стенах которого смутно различимы какие-то рисунки. За семидесятым километровым столбом я сбросил скорость: теперь важно было не прохлопать поворот на проселок. Грунтовка эта считается давно заброшенной, и потому никакого указателя нет. В ясные ночи ориентироваться помогают контуры, различимые на фоне звездного неба. Но когда оно затянуто облачной пеленой, полагаться приходится не столько на зрение, сколько на интуицию. К счастью, ни зрение, ни интуиция не подвели, и я вовремя свернул с шоссе.

По такой дороге езда уже не кажется скучной. Я от души пожалел, что мой «алеко» не тяжелый армейский джип. Впрочем, кряхтя и переваливаясь с боку на бок, мы с ним все-таки приближались потихоньку к Мертвым озерам.