Распахни врата полуночи - [4]

«Дура, какая же ты дура! — причитала подруга в свой первый визит, рассматривая сто лет не беленный, весь в бурых пятнах потолок моего нового жилища, и брезгливо морщилась от отвратительного запаха. — Как ты могла позволить Константину так вытереть о тебя ноги?»

Развод закончился-таки разменом «трешки». Бывший муж переехал со своей пассией в двухкомнатную отремонтированную квартиру в хорошем районе, мне же досталась «однушка», напоминающая каморку папы Карло, в хрущевке на загазованной Щелковской. К счастью, пятиэтажка, в которой я поселилась, находилась не на первой линии, а пряталась в глубине зеленых дворов, поэтому воздух оказался относительно чистым — если сравнивать его с тем, которым дышали жители домов, расположенных вдоль дороги. Квартира, в которой до меня проживала какая-то старушка, не видела ремонта как минимум лет двадцать. Обои выцвели и кое-где протерлись до дыр, сантехника проржавела, жир безнадежно въелся в кухонную мебель. Наследник старушки после ее смерти выставил квартиру на продажу в том виде, в каком она ему и досталась.

«Да это ты должна была въехать в «двушку» с евроремонтом, а он со своей кралей — в этот сарай!» — кричала в тот визит подруга.

«Арина, главное, у меня есть квартира. А могло бы и не быть», — ответила я ей тогда.

— Ты пришла критиковать мое скромное жилище и в очередной раз указывать на ошибки? — хмуро осведомилась я сейчас, складывая на груди руки и наблюдая за тем, как подруга, вдоволь налюбовавшись на рыжие разводы на потолке, принялась расстегивать ремешки новых босоножек.

— Нет. Но все же не понимаю, как ты могла…

— Старая песня, смени пластинку, Арин, — поморщилась я.

— Старая, не старая, но мне не нравится эта квартира, — заявила подруга. — Не нравится и в смысле энергетики. Почистить бы ее.

Арина немного увлекалась эзотерикой: раскладывала карты Таро, читала тематические форумы, верила в сглаз и порчу и как-то ходила к женщине, умеющей предсказывать будущее. Я же всегда скептически относилась к подобным вещам, хоть подруга периодически и старалась склонить меня к своему увлечению. Сейчас вот она вбила в голову, что квартира — «нехорошая». Так что стоит приготовиться отбивать не одну атаку. В ответ на ее реплику я хотела сыронизировать, что только тем и занимаюсь, что пытаюсь навести здесь чистоту, но сдержалась.

— Конечно, можно пригласить и батюшку, — рассуждала тем временем подруга, — но лучше одного моего знакомого, он в этом деле…

— Арина! Никого я приглашать не собираюсь.

Арина поджала губы и покачала головой, осуждая мое пренебрежительное отношение к ее советам. Я же просто улыбнулась, закрывая тему, и сделала приглашающий жест в сторону кухни.

— Проходи, там уже все готово.

Я вернулась на кухню, а из коридора послышались причитания уже над судьбой несчастной кошки, которую заставили жить в такой «конуре». «Бедняжечка!» — разве что не голосила Арина и, судя по Дусиному мяуканью, нещадно тискала кошку. «Сиротинушка…» — услышав это, я фыркнула от смеха. Ну это уж слишком!

— Арина, оставь бедную кошку в покое, иначе зацелуешь ее до смерти и сиротинушкой оставишь меня!

— Гринписа на тебя нет, — выдохнула подруга и наконец-то объявилась на кухне. — Ладно уж сама переехала в этот сарай, так почто зверюшку сюда привезла?

— А куда мне ее было девать? — изумилась я. — На улицу? Или оставить этому… Бывшему и его «кукле Барби»? Так им Дуся на фиг не нужна!

— Мне отдать! — припечатала Арина, уже давно сходившая с ума по моей кошке.

— Вот еще! Дусю — тебе. Я ее никому не отдам! И вообще, раз ты так кошек любишь, почему свою не заведешь?

— У меня все бойфренды, как на подбор, страдают аллергией на шерсть, — удрученно вздохнула подруга. — Да и я, как ты знаешь, все время в разъездах по работе, приезжаю поздно. Заведу кошку, так она и будет, бедняжечка, целый день одна сидеть.

— Ну вот, а Дусю забрать хочешь… Логика у тебя, как у блондинки, — съехидничала я, отомстив тем самым подруге за «дуру».

— А я и есть блондинка, — проворчала Арина, наматывая на палец пшеничную прядь.

Я промолчала и, отвернувшись к плите, принялась накладывать в глубокую тарелку пельмени.

Подруга, принюхиваясь, шмыгнула носом.

— Чем будешь угощать? — спросила она, вытягивая шею в желании рассмотреть содержимое кастрюли.

— Пельменями. Пойдет?

— Пойдет. Я голодная как волк! Клади сразу штук двадцать!

Я незаметно для подруги усмехнулась и добавила в тарелку тридцатую пельмешку: съест и не заметит как! Двадцать пельменей для нее — ничто. Арининому аппетиту позавидовал бы и здоровый, проголодавшийся после рабочей смены мужик. Но самое удивительное, что ни сладкое, ни мучное, ни жирное, поглощаемое Ариной просто в неприличных количествах, никак не отражалось на ее фигуре. Подруга оставалась тонкой, как березка. Чудо!

Вот и сейчас она умяла все тридцать пельменей с такой скоростью, что я и глазом моргнуть не успела, доела сметану из пиалы, выцепила из салатницы последнюю дольку помидора и с намеком посмотрела на холодильник, в котором ожидал своей очереди торт.

Я, не сдержавшись, усмехнулась: сколько помню Арину, а знаю я ее с первого класса, она всегда любила покушать.