Распад мировой долларовой системы: ближайшие перспективы - [37]

Параллельно с этим Россия должна активно включиться в международные усилия по созданию системы наднационального регулирования наднациональных же экономических процессов, начиная с наиболее болезненной деятельности финансовых транснациональных корпораций. Как ни малы возможности России, она должна полностью использовать их для сокращения возможностей международных финансовых спекуляций и их разрушительности.

В этом отношении интересны предложения японских специалистов о контроле за спекулятивными капиталами (прежде всего хедж-фондов США) и ответственности МВФ за глобальную финансовую стабильность, а не только за состояние отдельных стран. Следует поддерживать идеи бывшего министра финансов Германии Лафонтена о фиксировании максимально возможных колебаний евро, доллара и иены друг относительно друга подобно тому, как ранее это в рамках механизма "валютной змеи" делалось для европейских валют.

Представляется, что решение описанного комплекса задач позволит России оправиться после катастроф начала, середины и конца ХХ века и создать себе новое прочное и достойное место в мире, взяв на себя выполнение уникальных и необходимых человечеству функций.

Таковы "технологический" и "функциональный" подходы к будущей модели развития России, но есть еще и подход региональный. И здесь пора признать очевидное. С одной стороны, потерпели окончательный крах попытки постсоветской интеграции, а с другой — Россия не имеет перспектив при воплощаемой современными США модели глобальной интеграции, а соответственно, глобальной, ничем не ограниченной и беспощадной к отстающим в конкуренции странам. Поэтому она должна всячески отстаивать региональную интеграцию как противовес глобальной, понимая, что и этот подход не является безопасным. Находясь между двумя основными центрами региональной интеграции: зоной евро и формирующейся в Юго-Восточной Азии зоной юаня, — Россия неминуемо будет разорвана этими центрами, если не сможет стать мостом между ними.

Инструментом превращения себя в такой мост, в катализатор трансъевразийской интеграции должно стать стимулирование всех интеграционных проектов, на первом этапе транспортных. Ключевой элемент — реконструкция Транссиба и превращение его, в противовес проекту восстановления "Великого шелкового пути", в основную магистраль транзитного сообщения между Европой и Азией, а точнее — между Лондоном и Токио.

Сегодня перед Россией стоят две взаимосвязанные задачи, ставшие категорическим императивом для ее развития.

Массированное привлечение иностранных инвестиций — единственный инструмент необходимой для России модернизации экономики. При этом оно окажется ключевым средством решения второй важнейшей проблемы современного российского государства — сохранения его территориальной целостности. Ведь снижение эффективности государства увеличивает минимальный "порог защищенности" для иностранных инвестиций. Инвестиции, величина которых не превышает этого порога, не имеют шансов получить поддержку (в первую очередь со стороны государства), необходимую для их безопасного осуществления.

Ухудшение ситуации в России в ближайшее время может сделать недостаточным уже не только формальную поддержку, но даже прямые гарантии государства. Поэтому в полной мере реальными представляются лишь те проекты, которые в силу самого своего характера предоставляют каждому серьезному инвестору в принципе не отчуждаемые от него и достаточные для его нормальной работы гарантии.

При сегодняшнем и вероятном завтрашнем состоянии России единственной гарантией такого рода для инвестора является контроль за связанными с его работой аспектами деятельности самого государства. Причем опыт США и Великобритании, на протяжении практически всех российских реформ обеспечивавших такой контроль путем идеологического, финансового, а затем и административного управления сменявшими друг друга "командами реформаторов", убедительно свидетельствует о принципиальной недостаточности чисто политической или личностной компоненты такого контроля.

Он может быть действенным только в случае его экономического характера, когда инвесторы будут влиять не на "верхушечные" политические, а на глубинные экономические процессы.

Таким образом, к настоящему времени затянувшийся российский кризис повысил порог "минимального размера" гарантированно защищенных инвестиционных проектов до уровня, когда они должны быть не просто "крупными", но и глобальными, далеко выходящими за пределы национальной экономики России и обеспечивающими ее встраивание в глобальную экономику. Это означает передачу под опосредованный, но тем не менее вполне реальный контроль стратегического инвестора не просто отдельного проекта или даже отдельных пространств, как это имеет место, например, при традиционных концессионных договорах или соглашениях о разделе продукции (СРП), но ключевых элементов всей российской экономики в целом.

Чтобы быть по-настоящему надежной и перспективной, такая привязка должна иметь обоюдный характер, то есть жестко и однозначно обеспечивать зависимость благополучия инвестора от благополучия России. Это условие полностью исключает из рассматриваемого перечня проектов американские идеи "международного" освоения Сибири и Дальнего Востока как объективно ведущие к болезненному и разрушительному расчленению России и ее последующему уничтожению как субъекта мировой политики и экономики.