Распад империи Александра Македонского - [14]

В отличие от Александра, который старался в своей восточной политике опереться на восточные корни, пытался перестроиться и стать новым человеком, чтобы повелевать новыми подданными, Антигон оставался больше македонянином и филэллином, распространяя свою власть в районах македоно-греческого влияния. Влюбленный в свою власть, Антигон до поры до времени будто бы не придавал никакого значения бесполезным знакам отличия этой власти. Он был также безразличен к заурядным и низким удовольствиям, которые так нравились его сыну Деметрию. Личная жизнь Антигона, в отличие от других диадохов, была вполне благополучной. Его жена была верна ему, не ревнива и пережила его, сыновья отличались всеми македонскими доблестями и любили отца и друг друга. Отец полностью доверял им и гордился ими. До конца жизни он сохранял крепкое здоровье и веру в свое счастье, и даже в момент гибели надеялся на победу.

Этого человека никак нельзя идеализировать, но и нельзя отрицать могучего таланта великого честолюбца, сурового воина и энергичного полководца с блестящими военными, дипломатическими и финансовыми способностями. Его жизнь была исключительно бурной, насыщенной и трагичной. Она прошла среди многочисленных военных конфликтов, заключавших большой и резкий контраст между блестящими победами и тяжелыми поражениями и закончившихся страшным разгромом и его собственной смертью. Несмотря на это, он мог считать свою долгую жизнь счастливой, потому что жил и погиб как хотел. Его сын Деметрий. прозванный Полиоркетом, был незаметным, но высокоталантливым соправителем отца. По своим качествам они прекрасно дополняли друг друга. Деметрий получает подробную и почти исчерпывающую, по современному состоянию источников, характеристику Плутарха, в основных чертах принятую Дройзеном и большинством современных исследователей.

Сравнивая Деметрия и Антония, Плутарх отмечает, что оба они были одинаково сластолюбивы, оба пьяницы, оба воинственны, расточительны, привержены роскоши, разнузданы и буйны, а потому и участь обоих была сходной; в течение всей жизни они то достигали блестящих успехов, то терпели жесточайшие поражения, завоевывали непомерно много и непомерно много теряли, падали внезапно на самое дно и вопреки всем ожиданиям вновь выплывали на поверхность.

В описании Плутарха Деметрий не лишен черт античного героя: он храбр, решителен, любим войском, в меру нагл. Он походил на трагического актера: носил алую, с золотой каймой одежду, обувался в башмаки из чистого пурпура, расшитые золотом. Долгое время для него изготовляли плащ — редкостное произведение ткаческого искусства, с картиной вселенной с подобием небесных явлений и тел. Внешний вид Деметрия был импозантным: высокого роста, с очень красивым лицом, приводившим всех в восхищение. «...Ни один из ваятелей и живописцев не мог достигнуть полного сходства, ибо черты его были разом и прелестны, и внушительны, и грозны. Юношеская отвага сочеталась в них с какой-то неизобразимой героической силой и царским величием. И нравом он был примерно таков же, внушая людям и ужас и, одновременно, горячую привязанность к себе. В часы досуга он был приятнейшим из собеседников, но в делах настойчив, неутомим и упорен как никто». В мирное время он необузданно предавался своим страстям и наслаждениям, мотовству и пьянству, но во время войны сразу трезвел, умело распоряжался воинами и успешно справлялся с самыми трудными делами. Плутарх высоко оценивает военные и технические дарования, особенно в области строительства военных кораблей и осадных машин. В этой работе он был ненасытен и находил в ней немалое удовольствие. «Его замыслы отличались широким размахом, а творения, кроме изощренной изобретательности, обнаруживали высоту и благородство мысли».

В отличие от Плутарха, Диодор полагал, что Деметрий был не столько блистательным, полководцем и политическим деятелем, сколько легкомысленным человеком, не сумевшим сохранить даже того, что оставил ему отец.

В исторической науке существуют разные оценки личности и деятельности сына Антигона. Так, И. К. Бабст со всей определенностью подчеркивал, что «ни в одной личности не отразилась так ярко эпоха диадохов, как в Деметрий. Всем существом своим принадлежал он этому бурному, беспокойному времени, долгое время был центром, около которого вращались все события».

Дройзен считал Деметрия самой яркой звездой смутного времени эпохи диадохов. П. Жуге характеризовал его в контрастах: с одной стороны, как человека, способного очаровать умом, внешним благородством, манерами и великодушием сердца; с другой — высокомерным, необузданным и спесивым, с замашками восточного деспота. Его красота вызывала восхищение; он любил многих женщин и славился своим непостоянством, которое не всегда объяснялось политикой. Его жизнь, полная блестящих деяний, внезапных поворотов фортуны, героическая и романтическая, окончилась плачевно в бесславном плену. Человеком больших и разнообразных талантов, особенно военных, но с характером неустойчивым, рисует его Тарн. Итальянский исследователь Эудженио Мании в специальной работе о Деметрий Полиоркет отмечает, что его личность — одна из тех, которые оставляют в смущении историков. Автор характеризует его как даровитого, смелого и решительного полководца. Однако он не всегда мог верно оценить собственные возможности. Он пытался восстановить в рамках империи Антигона тот Коринфский союз, который при Александре Македонском служил превосходным инструментом греко-македонской экспансии в восточном мире, но его политика потерпела неудачу, поскольку Греция была готова восстать, когда Антигон Одноглазый обнаружил собственную слабость против враждебной коалиции. После битвы при Ипсе союз больше не возрождался.