Расовые мифы нацизма. Врага надо знать! - [51]
Да, Геббельс, как и Гитлер, не выходил из Католической церкви, платил церковную подать. Жуков, торжествующе приводя сведения о том, что Гитлер «посещал праздничные службы и исправно платил церковную подать»,[464] как-то не заглянул в дневник Геббельса, где есть запись о разговоре с Гитлером (от 29 апреля 1941 г.), в которой Гитлер называет причины этого, а Геббельс высказывает свое отношение: «Фюрер ярый противник всего мистического, но он все же запрещает мне выйти из церковной общины. Из тактических соображений. И за весь этот вздор я выплачиваю уже свыше десятилетия свой церковный налог. Это причиняет мне наибольшее страдание».[465]
Действительно, Геббельс перестал быть христианином уже в конце 20-х гг. Почитаем замечание в его дневнике 1928–1929 гг.: «Церкви отжили»,[466] вообще «мне думается, что католицизм и протестантизм одинаково ленивы».[467]
«Из тактических соображений». Действительно, демонстративный выход верхушки нацистской партии из Церкви мог настроить против них немалую часть общества.
Делая успокоительные движения «на публику», в «своем» кругу нацисты уже тогда обдумывали планы действий против христианства. Из дневниковых замечаний Геббельса: «Против церкви. Мы сами станем церковью» (7 августа 1933 г.).[468] «Прокламация фюрера: враги государства — марксисты, клерикалы и реакция. Беспощадная борьба без компромиссов» (13 сентября 1935 г.).[469] «Большой процесс о безнравственности против католических священников. Все — 175 [статья в уголовном кодексе о гомосексуализме]. Фюрер считает это характерным для всей католической церкви» (29 мая 1936 г.).[470] С этим согласен и сам Геббельс: «Католическая церковь — банда педерастов» (11 октября 1936 г.).[471] «Фюрер считает, что христианство созрело для гибели» (5 января 1937 г.).[472]
Как видим, судить о чем-то по официальным заявлениям и жестам нацистских лидеров и пропаганды более чем наивно. Да и в Рейхе люди им не особенно верили — они судили по делам. Вспомним слова самого Христа: «Берегитесь лжепророков, которые приходят к вам в овечьей одежде, а внутри суть волки хищные. По плодам их узнаете их». «Не может дерево доброе приносить плоды худые, ни дерево худое приносить плоды добрые» (Мф 7: 15, 16, 18).
В вермахте не доверяли заверениям Гитлера по поводу отношения нацистского режима к христианству не напрасно — их лицемерность и лживость убедительно показывают хотя бы приводимые Ермаковым примеры из последующей религиозной политики нацистов:
«В декабре 1934 года командующий артиллерией VII военного округа генерал-майор Франц Гальдер докладывал начальнику округа генерал-лейтенанту Адаму о росте напряженности в отношениях между офицерами и членами гитлеровской партии. Одной из причин этой ситуации, считал Гальдер, является конфликт между обеими христианскими конфессиями и НСДАП».[473]
«Реакцией на притеснения военного духовенства стал рост религиозности военнослужащих во второй половине 1937 года. Офицеры демонстративно нарушали запрет на посещение гражданских богослужений и участие в церковных процессиях в военной форме».[474]
«В самой острой форме сопротивление притеснениям церкви выразилось в меморандуме протестантского военного духовенства, подготовленном в ноябре — декабре 1937 года и предназначенном для передачи Гитлеру. Авторы резко высказывались против антирелигиозной пропаганды нацистов: «Партия и государство сегодня борются не только с церквями. Они борются с христианством… Положение стало совершенно нетерпимым». Этот документ был опубликован за границей и значительно подмочил репутацию гитлеровского режима».[475]
В том же 1937 г. в другом открытом обращении, на этот раз уже со стороны католиков, было прямо сказано о «ненависти, клевете, решительной враждебности, откровенной или скрытой, питаемой из многих источников и использующей разные орудия против Христа и Его Церкви». Это цитата из энциклики (обращения) папы Пия XI «Mit Brennender Sorge» («С глубочайшей тревогой») к католикам в Германии от 14 марта 1937 г..[476]
«Гестапо, конфисковав все экземпляры энциклики, все же не могло запретить чтение папского послания с амвона. После этого период относительной терпимости по отношению к католической церкви закончился и положение ее ухудшилось. Церковные мероприятия, службы, праздники и процессии стали своеобразным протестом католической церкви против нацистского режима, против посягательств на конституционную независимость церкви; они носили подчеркнуто демонстративный характер и собирали десятки тысяч людей. Геббельс ответил католикам тем, что послал специального корреспондента в бельгийский монастырь, где монах на сексуальной почве убил ребенка, — этот репортаж стал поводом для обвинения всех монахов в гомосексуализме, а монастырей — в поощрении содомского греха. В 1937–1938 гг. нацистское правосудие устроило несколько процессов против католических священников по обвинению в сексуальных извращениях (обвинения были, по преимуществу, сфабрикованы гестапо). Церковь и церковников объявили погрязшими в разврате. Нацистская пропаганда твердила о тысячах следственных дел против священников и монахов, а на самом деле в 1936–1937 гг. состоялось 250 процессов, носящих явно пропагандистский, идеологический характер».
