Раскулаченные. История моей семьи - [5]

Ластка стоял во главе нескольких новгородских семей, вскоре к ним присоединились мезенцы и пинежане, для которых бассейн Цильмы издавна служил местом промысла. Основным занятием слобожан были рыбный и охотничий промыслы. Земледелие и скотоводство на первом этапе заселения края играли незначительную роль в жизнедеятельности населения. Приток населения Печорского края стал увеличиваться на рубеже XVII –XVIII веков, связан он был с расколом церкви, когда ревнители старой веры стали искать уединения от жестоких преследований государства и церкви в суровом северном краю. Значительное количество их оседало в Усть-Цильме, сюда бежали из Москвы, Новгорода, Поморья. Усть-Цильма становилась центром печорского старообрядчества на северо-востоке европейской части России.

С приходом староверов на Печору с целью сохранения религиозной культуры начинается их обособление от близживущих народов: коми-ижемцев и ненцев. В результате сложного этнического процесса сформировалась своеобразная этническая группа – «устьцилема», обладающая особым неповторимым говором, специфическими чертами культуры, быта и совокупностью других особенностей, отличающих их от других народов.

В конце XVIII века Усть-Цильма становится важным экономическим центром

Печоры, имевшим постоянные и прочные торговые связи с Чердынским краем, Усть-Сысольском, Великим Устюгом, Пинегой, Архангельском.» [9]

Сначала наших репрессированных привезли в Ёрмицу – село в Усть-Цилемском районе, расположено на левом берегу реки Печоры, в 200 км от райцентра – села Усть-Цильма. В Ёрмице они ночевали на каких-то чердаках, в жутких условиях. Шура и Тоня ходили просить милостыню, есть было нечего. Они брали мешочек и санки, и шли пешком по деревням, доходили до деревни Леждуг, это далеко. Ночевали, где добрые люди приютят, а таких было немного.

Затем наших репрессированных перевезли в другое место. В Усть-Цилёмском районе, у реки Харьяга, куда, наконец, привезли спецпереселенцев, была необжитая тайга. От голода их спасло то, что в реке было полно рыбы, а в лесу дичи.

Людям сказали, что жить и работать они теперь будут здесь, что уехать отсюда нельзя. Ночевать предполагалось в наспех сооруженных бараках. В этих общих бараках были антисанитарные условия, вши, холод и грязь. Старший сын Анны Гавриловны – Александр вырыл землянку, и они все стали жить в землянке.

Рисунок 7 Общий барак

Потом пришло распоряжение, что трудоспособные взрослые мужчины и женщины будут работать здесь, на месте – возводить посёлок, а дети поедут в Новый Бор – учиться и жить в интернате.

Рисунок 8 Посёлок Новый Бор

Анна Гавриловна вместе с другими женщинами, поехала в посёлок Новый Бор, чтобы приготовить место в этом интернате для своих и других детей. Женщины всё убирали и чистили, там была ужасная грязь. Анна Гавриловна заразилась тифом и умерла в Новом Бору.

Когда пришло известие о смерти матери, Александр поехал её искать, он надеялся узнать её по волосам. Где похоронена Анна Гавриловна мне не известно, то ли в общей могиле в Новом Бору, то ли в Харьяге. Умерших людей было очень много, трупы хоронили, в основном, в общих могилах. Иногда, чтобы предотвратить распространение болезней, трупы сжигали перед захоронением. По другой версии, Анна Гавриловна умерла на барже в море, не выдержав тяжелого пути. Похоронена в общей могиле в деревне Крестовка Усть-Цилемского района. Александр ездил в Крестовку, искал могилу матери, но погост смыло рекой.

Из документов осталось только свидетельство о её рождении (повторное), выданное уже после смерти Анны Гавриловны, из которого мне удалось узнать её девичью фамилию и имена её родителей.

Свидетельство о рождении Анны Гавриловны (из архива автора)

Глава IV

Харьяга

Началось активное освоение севера России, разведка полезных ископаемых и арктические экспедиции. Догадывались ли об этом те репрессированные люди, чувствовали себя непосредственным участниками исторических событий? Не знаю. Одно знаю точно, они были рады, что остались жить. Что их не расстреляли, не утопили, не посадили в тюрьму.

Здесь, на реке Харьяге, в глухих северных лесах предстояло жить и работать раскулаченным из разных областей СССР. Для начала предстояло построить жилые дома и здания инфраструктуры. Для чего же сюда, за полярный круг привезли людей? Для того, чтобы основать в 1931 году подсобное хозяйство (совхоз) – Воркутлага – одного из крупнейших исправительно- трудовых лагерей в системе Главного управления исправительно-трудовых лагерей, трудовых поселений и мест заключения (ГУЛаг).

Необходимо пояснить, в чём заключалась разница между колхозом и совхозом. Честно говоря, до того, как я начала писать эту повесть, я даже не задумывалась об этом. А оказалось, что различия принципиальные. Например, тем людям, которые работали в колхозах даже паспорта не полагались.

«Колхоз – добровольное объединение крестьян с обобществлением находящейся в пользовании земли и основного инвентаря. При этом личное хозяйство – скотина и огород сохранялись. Оплата труда в колхозе осуществлялась натурой по труду (трудодням). Норма трудодней в разное время составляла от 90 до 120 дней. За ударный труд число трудодней добавлялось. В конце года после сбора урожая, реализации госконтрактов и продажи части урожая на рынке общее собрание распределяло сколько натуроплаты и денег приходится на трудодень. При плохом урожае (и плохом руководстве) распределять было нечего, говорили, что работа идёт “за палочки”. С одного огорода прожить даже впроголодь было невозможно. Вся деятельность колхоза определялась общим собранием при оперативном руководстве председателя. Председателя колхозникам могли навязать из райкома, но, если результаты хозяйствования были плохие, сами колхозники его и снимали.