Раскопки - [17]

Отправившись в путь рано утром, мы втроем поехали через плато – наш гид шел первым, за ним Фрэнк. Будучи более опытной наездницей, я шла последней. Плато – неприступное место, окаймленное с обеих сторон черными базальтовыми скалами. Вершины этих скал стояли засыпанные снегом. Солнце село, но мы продолжили путь. Из вулканических бассейнов пахло серой. Запах этот беспокоил пони; они начали сильно волноваться, и их пришлось направлять против ветра.

Вскоре Фрэнка и гида стало почти не видно. Но мы продолжали идти вперед. По обе стороны от меня я слышала, как грязь плещется в вулканических лужах, звук одновременно торжественный и нелепый. Внезапно мой пони остановился. Наверное, сама того не осознавая, я слишком сильно натянула вожжи. И вдруг я начала сомневаться в том, что я увидела. Медленно всматриваясь, я поверила своим глазам.

По земле будто расстелили огромное светящееся покрывало бледно-зеленого цвета. Оно простиралось до самых дальних краев плато, расходясь невероятными светящимися волнами. Никогда еще я не испытывала такого удивления и трепета. И все же вместе с ним пришло странное чувство, как будто мир перевернулся с ног на голову и мы едем на наших пони по дну моря. Я попыталась удержать воспоминания, надеясь, что то ощущение чуда, которое я тогда испытала, поможет развеять это грызущее, разъедающее чувство пустоты.

Дверь с грохотом распахнулась. Вбежал Роберт. Рубашка не заправлена, воротник не вывернут.

– Вот ты где, мама! – воскликнул он.

– Надо стучаться, прежде чем заходить, Роберт! – сказала я. – Сколько раз я тебе говорила? И зачем мне тебя чему-то учить, если ты не обращаешь ни малейшего внимания на мои слова?

Роберт немедленно замер.

Он смотрел на меня так, будто я внезапно дала ему пощечину. Пару секунд он молчал. Грудь его вздымалась – он тяжело дышал.

В голове у меня все еще звенел мой собственный голос – недовольный, гневный. И я все еще слышала его, когда сказала:

– Робби, ты хотел мне что-то рассказать?

– Да… Да, хотел, – ответил он.

Он замолчал, видимо, не понимая, можно ему продолжить или нет.

– Что же?

– Про мистера Брауна, мама.

– А что мистер Браун?

– Он говорит, что что-то нашел.

Бейзил Браун Май – июнь 1939 года

Всю неделю лило как из ведра. Вода затекала нам в ботинки, забиралась под брезент, крыша в сторожке начала подтекать. Тачка вязла в земле, чуть ли не до самой колесной оси. Мы постелили доски, но если нагрузить тачку как следует, то она становится такой тяжелой, что толкать ее ровно, не съезжая с досок, практически невозможно. Да и из-за воды дерево, понятное дело, становится скользким. Время от времени начинало казаться, что работа встала и вперед мы совсем не продвигаемся. И вот в четверг, часа в три дня, я стоял на дне траншеи, как вдруг меня позвал Джон Джейкобс:

– Бейз!

– Что такое?

– Можешь подойти?

Я забрался на край, возле которого стоял Джон. В руках он держал что-то металлическое. Примерно четыре дюйма в длину, покрытая ржавчиной, эта штуковина напоминала болт. Я попросил показать место, где Джон обнаружил свою находку, и он ткнул пальцем в розово-коричневый участок на песке. Заметив его, я тут же попросил всех отойти, а сам наклонился поближе, вооружившись лопаткой. Я было начал копать, как вдруг заметил еще один такой же участок розового песка – примерно в шести футах по левую руку от меня. И хотя по размерам этот участок был невелик да и особенно не выделялся, я все равно его заметил.

Я начал раскидывать землю. Вскоре мне удалось обнаружить еще один кусок металла – ржавчины было больше, но форма та же самая. Как будто болтик. Я огляделся. Копать перестал, просто огляделся. В шести дюймах от второго участка розового песка был третий.

И что же это у нас такое?

Прежде чем вернуться к изучению местности, я еще раз оглядел болт, найденный Джоном. А потом болт, который нашел я сам. Меня охватило чувство, будто подобные вещицы я уже видел. Или что-то очень похожее. Но где и когда?

Я сел на доску и задумался. Да будь я проклят! Захотелось удариться головой о стену, как я вспомнил – точно такую же штуку я видел в Альдебурге, и я в этом совершенно уверен, хотя и прошло уже пятнадцать лет. Я отряхнулся и сказал Джону и Уиллу, что отлучусь на пару часов и что во время моего отсутствия им ни в коем случае нельзя ничего трогать. Я сложил кусочки металла в карман, прыгнул на велосипед и поехал в сторону Орфорда.

Пока я ехал, облака наконец начали рассеиваться. Я добрался до Рендельсхемского леса, а кроны деревьев начали темнеть. Я подбирался все ближе к морю, и бриз оказался таким сильным, что чуть не сдул с меня кепку. Я проехал Орфорд и выбрался на дорогу, которая шла вдоль побережья. Справа земля спускалась к воде. Я ехал через пшеничные и осоковые поля, пока не достиг паромной переправы напротив Слоудена. Как назло, там уже стоял паром, который должен был вот-вот отойти.

Я бросился на палубу. Отплытия пришлось подождать еще пару минут. Медленно паром отошел и двинулся через реку. С велосипеда я не слезал и все глядел на противоположный берег, желая, чтобы он как можно быстрее оказался ближе. Когда паром причалил, я выехал в город и понесся мимо лодочных домиков и пляжных хижин. Меня окликнули несколько человек. Один из них – понятия не имею кто – крикнул: