Расколдованный круг - [3]
– Скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты! – насмешливо заметила Шура, когда «мерседес», пробравшись через толчею старинных улочек центра, понесся по широкому проспекту.
– Вот именно! – сердито отозвался отец. – С кем ты общаешься в этих своих клубах? Что у тебя за манеры?
– Ну началось! – Шура обреченно махнула рукой, сверкнув бриллиантами колец.
– Нет, ты послушай, что отец говорит! – настаивал Шерстнев. – Университет забросила...
– Какая разница!.. Ты что, не купишь мне диплом? И вообще, когда я выйду замуж, он мне не понадобится, – не сдавалась Шура.
– Давайте не будем сейчас это обсуждать, – взмолилась Зоя. – О таких серьезных вещах нужно говорить дома, спокойно...
– Чего там говорить! – резко произнес Шерстнев. – Сто раз уже воду в ступе толкли! А ты вечно ее защищаешь! Дождешься, что в подоле принесет!
– Ну, папа! – насмешливо откликнулась Шура. – При современном развитии медицины это просто смешно!
– Ах ты дрянь, – освирепел Шерстнев; в раздражении он резко дернул руль, и ехавшая по встречной полосе машина еле успела свернуть в сторону. – Какие вещи знает!
– Оставь ее, Гена, – устало вздохнула мать.
– «Оставь», «оставь»! На глазах девка гибнет! Компания эта ее... Попадет Шурка в историю как пить дать...
Рита, отвернувшись к окну, привычно пропускала мимо ушей разговор, с разными вариациями повторявшийся почти ежедневно. Автомобиль мчался мимо изукрашенных причудливыми орнаментами сталинских домов, которые в этот поздний час казались таинственными, словно старинные дворцы. Рите вспомнились палаццо Венеции, которые вот так же обступали каналы, по которым еще несколько недель назад девушка каталась в туристической гондоле; впечатления не портила даже облепившая нижние этажи ярко светившаяся разноцветная реклама... В этот поздний час большинство окон еще горело, и Рите казалось, что там, за сдвинутыми шторами, идет какая-то необыкновенно интересная, полная страстных переживаний жизнь. Разумеется, девушка прекрасно понимала, что в домах, мимо которых они проезжают, живут такие же люди, как она, ну, может быть, только победнее, и их горести и радости не слишком отличаются от ее собственных... Но впечатление, оставленное прекрасной оперой Верди, продолжало жить в душе Риты, окрашивая окружающую реальность в романтические тона. Точнее сказать, в этот момент трагическая история японки, полюбившей американского моряка, была сейчас для Риты гораздо более реальной, чем обыденный, привычный мир. «Как велико было чувство, владевшее Чио-Чио-Сан, и как мало был достоин ее неверный возлюбленный подобной высокой страсти! – размышляла Рита. – Хотя, с другой стороны, Чио-Чио-Сан, наверное, просто не способна была любить по-другому... Не ее вина, что американец оказался жестоким эгоистом... Нет, все-таки она должна была думать, кому отдает свое сердце! – поправила себя девушка. – Неужели не видела, что тот, кого она выбрала, не оценит ее любви! Вот я никогда не смогла бы так безоглядно поверить первому встречному!» Рита с детства слышала от отца, что человек, достойный этого названия, обязан во всех своих поступках руководствоваться исключительно разумом. Жить чувствами – удел слабых натур, таких как вечно переживающая по поводу чужого мнения Надя! Однако именно сейчас девушка ощущала в своей душе какую-то подспудно творившуюся работу, исподволь разрушавшую бездумно затверженные постулаты, быть может, вполне уместные в «большом бизнесе», но совершенно нестерпимые для тонко чувствующей, добросердечной Риты. Ломка с детства усвоенных понятий происходила медленно и мучительно; тем не менее Рита в последнее время частенько ловила себя на том, что внутренне соглашается не с бескомпромиссным отцом, а с мягкой, интеллигентной матерью. «Мама говорит, что Наде нужно от меня сочувствие, способность терпеливо выслушивать ее хныканье, – продолжала рассуждать Рита. – Разумеется, вечные жалобы наконец начинают раздражать... Но в глазах Нади в эти моменты и в самом деле читается такое облегчение, что ради этого стоит потерпеть. Только вот мне кажется, что реальной пользы такая политика не приносит! Надежда снова и снова наступает на те же грабли, как любит выражаться папа... Надо покончить с этой ситуацией! Отвести, например, Надю к хорошему психологу...»
«Мерседес» давно уже покинул черту города, и вместо залитых вечерними огнями улиц путников теперь окружали шумевшие в темноте молодой, едва пробившейся листвой подмосковные леса. Оборудованное многочисленными фонарями и светящимися дорожными знаками шоссе рассекало лесной массив словно огненная нить. То и дело попадались ярко сверкавшие разноцветными лампочками бензоколонки, придорожные рестораны... Рите внезапно подумалось, что вся ее жизнь похожа на это европеизированное шоссе, в пределах которого нет места ничему из того, что скрывается за стеной фонарей в зеленоватой, таинственно шевелящейся тьме. «Я будто героиня старой сказки, заключенная в волшебный круг, – решила Рита. – Никакая опасность не может проникнуть за его невидимую стену, но и я не могу покинуть свой уютный, но такой надоевший мирок... Да, я не Чио-Чио-Сан, в домик которой однажды постучался незнакомец... Все те, кого я знаю, тоже люди моего круга... Заколдованного круга. Мама часто вздыхает, что у меня почти нет подруг... Но девочки в институте способны говорить только о том, кто что и где купил... А Шуркину компанию я просто не переношу! Да, Надя, несмотря на все ее странности, единственный человек, с которым можно поговорить о чем-то высоком, духовном...»
Ей было уготовано столько препятствий, что никто не осудил бы эту хрупкую девушку, если бы она опустила руки. Но обретенная вопреки всему любовь помогает ей выстоять. И даже смерть не в силах разлучить тех, кто смело бросает вызов судьбе.Скажете, такого не может быть? Но это реальная история любви и испытаний, выпавших на долю мастера спорта, президента фонда развития женского бокса и просто замечательной женщины Натальи Карпович.
Говорят, что допетровская Москва была одним из самых красивых городов мира. Города этого уже нет… Изогнутые улочки, настоящие дворцы из мачтового леса, зерновые мельницы в центре города. Удивительный, ни на что не похожий облик боярских палат и домов горожан не оставлял равнодушным никого из гостей допетровской Москвы. Точных сведений о том городе совсем немного, но зато осталось бесчисленное количество загадок и тайн.В новой книге Марин Бесединой мы совершим увлекательное путешествие в прошлое, своими глазами увидим московскую старину и ощутим непередаваемый запах ушедшей эпохи.
Быть может, в наши дни и удастся найти человека, не читавшего романов Бориса Акунина, но уж точно не найдешь того, кто не слышал бы о них. Один из центральных персонажей «фандоринского» цикла романов — Москва. Огромный город, на улицах, площадях и в домах которого разворачивается действие детективной эпопеи, но… все ли адреса указаны правильно? Какова доля авторского вымысла? Что, наконец, из описанного в романах Акунина сохранилось до наших дней? Читателю представится возможность собственными глазами увидеть те места, где происходили запомнившиеся эпизоды романов о Фандорине, вообразить прежний облик знакомых улиц.
Их желания были просты и неприхотливы... Но у судьбы свои планы, и иногда она может быть настоящей сукой. Все, чего хотел он, — это получить работу и как-нибудь выдержать эти долгие месяцы в роли няньки для избалованной маленькой девочки, при этом не задушив ее голыми руками. Что же, легче сказать, чем сделать. Все, чего хотела она, — это сбежать от прошлого и жить как обычная девятнадцатилетняя девчонка. Но в ее планы не входил высокомерный грубиян с татуировками, ужасным ирокезом и отсутствием манер, чья миссия — таскаться за ней и портить ее жизнь. Но люди не всегда представляют из себя тех, кем кажутся, не так ли?
Нова Рид не может забыть его… Куинтон Картер, парень с медово-карими глазами, помог ей осознать, что она заслуживает большего, чем пустая жизнь. Его боль была так похожа на ее собственную. Но Нова примирилась со своим прошлым и смогла исцелиться, в то время как Куинтон все глубже опускается на дно. Она твердо решила найти его и помочь… пока не стало слишком поздно. Мысли о Нове преследовали его весь год, но Куинтон не мог и подумать, что такой светлый и добрый человек, как она, будет заботиться о ком-то вроде него.
Девятнадцать. В этом числе что-то есть; оно не только свело нас вместе, связывая навсегда, но и поучаствовало в том, чтобы разделить нас. Девятнадцатое января 1996 года. Я никогда не забуду это. В этот день мы встретились. Мне было семь, а ей шесть. В этот день она переехала в дом по соседству, и в этот день я впервые влюбился в девочку. Ровно девятнадцать лет спустя, все мои мечты сбылись, когда она стала моей женой. Она была любовью всей моей жизни. Моей родственной душой. Моим всем. Причиной, по которой мне не терпелось проснуться каждое утро. Затем случилась трагедия.
Тайны прошлого не позволяют увидеть будущее. Макс, Люси, Лила. Что их объединяет? Поломанные судьбы или древнее проклятье «Черного сердца»? Какой ты, когда оказываешься наедине с собой, наедине со своими мыслями? Когда ты беспомощен, когда вокруг тебя смерть, и ты не знаешь, кто настоящий друг, а кто под прикрытием. Мир уже на пороге своего финала. Жизнь каждого обретет и потеряет смысл. Никто не останется прежним, и только время расставит все на свои места. Но сможет ли любовь победить смерть?
Судьбы людей, переплетаясь в единое целое, образуют особый союз, имеющий все шансы на положительный исход. Каждый день мы соприкасаемся с разными людьми, существует вероятность того, что именно завтра мы повстречаем человека, который будет близок нам по духу, и уже от нас зависит, в каком направлении мы будем двигаться — с ним или без него.
Когда ты зашла на мою страницу, мне захотелось выпроводить тебя со словами: «Девочка, тут курят, матерятся, ржут и разговаривают на темы, которые тебе не интересны». Но я уже не могу представить, как это — без тебя. Я кофеман со стажем, но ты сильнее кофе. И я не хочу отвыкать. Я предпочитаю хард-рок и метал, но сейчас у меня в голове что-то типа «Can't Help Falling In Love». Мою крышу кое-как приколотили, но я не против, чтоб её снесло снова. Я не боюсь. Ты — самый приятный недуг.