Раскол дома - [9]
– Они действительно счастливы, – сказал он, улыбаясь. Ему нравилась Энни. Она проработала на кухне всю войну, хотя теперь она уже была замужем за сыном сэра Энтони, Гарри, и активно участвовала в организации работы Центра капитана Нива. Может быть, стоит поговорить с ней, чтобы попытаться узнать поточнее, что происходило, когда его мать работала в прачечной.
Энни улыбнулась и упорхнула назад, на свою сторону, а один из гостей поставил пустой бокал на поднос Тима и взял полный. Скоро остальные будут делать то же самое, если он не начнет шевелиться.
Навес открывался на лужайку, и он увидел, как отец управляется с пивной бочкой, услышал его смех, разносившийся эхом во все стороны. Тим вырос среди этих людей, с семьями, которые жили здесь годами. Многие все еще фермерствовали, все еще работали на шахтах, все еще… Его улыбка погасла.
Мать сказала, что ему, должно быть, невыносимо скучно с ними, и он только теперь осознал, как она права. Господи, как хорошо, что у него есть выход и он может сбежать в Берлин с его клубами, дансинг-холлами, воодушевлением, полной занятостью в стране, идущей вперед.
Впереди, под навесом, Кевин, бывший коридорный, открывал бочку с пивом, отлично управляясь здоровой рукой. Еще одно боевое ранение. Тим вздохнул. Похоже, все согласились с новой идеей сэра Энтони создать Комитет Мира, даже крикунья Брайди, так почему же они не понимают, что стать фашистом означает то же самое? Кто лучше поладит с нацистами?
Вместе обе страны могли разобраться с профсоюзами, вышвырнуть красных, которые только и ждут приказов из России, и всех прочих смутьянов. Они бы могли быстро шагать вперед, обеспечить полную занятость и никогда больше не воевать. Что скажет на это Комитет Мира? Тим улыбнулся дяде Эдварду, все еще бесцельно слоняющемуся от места к месту, как заблудшая душа. На входе он увидел дядю Оберона. Дела закончены, можно позволить себе пинту пива, пойти к друзьям. Вот, углубился в разговор с отцом. Как все это предсказуемо!
– О чем задумался, Тим? – Молодой Стэн топал к нему в своей неподражаемой манере.
Тим пожал плечами.
– Да так, о том о сем.
К нему подошла мама и взяла его под руку.
– Я пройдусь с тобой, мой хороший, пока мы разносим шампанское.
Они гуляли кругами, и она все время говорила о том, как любит его, и Джека тоже, и о том, как чудесно, что он отложил свою поездку к матери ради того, чтобы быть здесь, на свадьбе.
– Без тебя все было бы ужасно. Я на самом деле думаю, что Джек отложил бы всю эту историю и заставил меня дожидаться его у алтаря еще двадцать лет.
От нее пахло знакомыми духами «Розовый сад», длинные пружинки волос скрывали уши. Вернее, одно ухо. Другое оторвало шрапнелью во время войны. Тим почувствовал, что расслабился. Он наклонился к ней, нежно подталкивая локтем, когда они проходили мимо сестры Ньюсом и Матроны, прибывших в Истерли Холл еще в 1914 году и так здесь и оставшихся. Обе были в легком подпитии, и им явно нужно было что-то поесть. Они тихонько хихикали над какой-то шалостью старого доктора Николса, теперь уже вдовца, но по-прежнему веселого и занимательного человека.
И тут новая мысль отрезвила его. Вот они все здесь, радуются, болтают, а где его мать? Ее нет, не приглашена, хотя все в Истерли знали, что теперь они с матерью сблизились. Внезапно он почувствовал необыкновенную гордость за Милли, потому что она взяла жизнь в собственные руки. Теперь он понял наконец, почему она оставила его здесь. Если бы она не уехала, то осталась бы тут, бултыхаться в этой луже. Все было именно так, как она сказала: «Однажды ты поймешь». И теперь исчезла томительная боль из-за того, что она бросила его и так долго не искала. На сердце у него стало легко.
– Ты только посмотри на папу.
Грейси указывала на Джека с пивным бочонком. Дядя Март и несколько других шахтеров, включая представителя профсоюзов, собрались вокруг. Тим редко видел отца таким счастливым. Какое все тут жалкое.
– Не буду больше тебя задерживать, дорогой мой мальчик. – Мама вернулась к Матроне и, взяв ее под руку, повела старушенцию к стульям в зону, отведенную для гостей, желающих немного отдохнуть.
Он пробирался сквозь огромное скопление смеющихся шумных гостей, так что в конце концов на подносе у него остался только один бокал. Впереди он увидел сэра Энтони вместе с леди Маргарет, дамой, которой нравилось думать, что она – подруга тети Вер, хотя это чувство не было взаимным, и с герром Бауэром. Сэр Энтони уговаривал леди Маргарет взять шампанское. Тим улыбнулся.
– Я вернусь буквально через минуту, если вы подождете. А если хотите, я позову Брайди или Джеймса. У них еще осталось несколько бокалов на подносах.
Сэр Энтони покачал головой.
– Ничего, Тим, я с радостью подожду.
Тим почувствовал исходящий от него запах бренди. По всей видимости, у него с собой фляжка, которую он носил для таких случаев. Чего удивляться – фотографирование затянулось черт знает на сколько.
Тим перевел взгляд на герра Бауэра. Тот кивнул.
– И я тоже буду счастлив подождать, – сказал он на безупречном английском языке.
Тим взглянул на лацкан пиджака немца, но значка, свидетельствующего о принадлежности к нацистской партии, он не увидел и был разочарован.
Эви Форбс предана своей семье. Все мужчины в ней – шахтеры. Она с детства привыкла видеть страдания людей рабочего поселка: несчастные случаи и гибель близких, жестокость и несправедливость начальников. Она чувствует себя спасительницей семьи, когда устраивается работать в Истерли Холл – поместье лорда Брамптона, хозяина шахт. В господском доме Эми сразу же сталкивается с пренебрежением и тиранией хозяев, ленью, предательством и наглостью других слуг. Однако с помощью друзей, любви и собственного таланта она смело идет вперед, к своей цели – выйти «из-под лестницы». Но в жизнь вмешивается война.
История борьбы, мечты, любви и семьи одной женщины на фоне жесткой классовой вражды и трагедии двух Мировых войн… Казалось, что размеренная жизнь обитателей Истерли Холла будет идти своим чередом на протяжении долгих лет. Внутренние механизмы дома работали как часы, пока не вмешалась война. Кухарка Эви Форбс проводит дни в ожидании писем с Западного фронта, где сражаются ее жених и ее брат. Усадьбу превратили в военный госпиталь, и несмотря на скудость средств и перебои с поставкой продуктов, девушка исполнена решимости предоставить уход и пропитание всем нуждающимся.
История жизни необыкновенной и неустрашимой девушки, которая совершила высокий подвиг самоотвержения, и пешком пришла из Сибири в Петербург просить у Государя помилования своему отцу.
Книга состоит из коротких рассказов, которые перенесут юного читателя в начало XX века. Она посвящена событиям Русско-японской войны. Рассказы адресованы детям среднего и старшего школьного возраста, но будут интересны и взрослым.
«Махабхарата» без богов, без демонов, без чудес. «Махабхарата», представленная с точки зрения Кауравов. Все действующие лица — обычные люди, со своими достоинствами и недостатками, страстями и амбициями. Всегда ли заветы древних писаний верны? Можно ли оправдать любой поступок судьбой, предназначением или вмешательством богов? Что важнее — долг, дружба, любовь, власть или богатство? Кто даст ответы на извечные вопросы — боги или люди? Предлагаю к ознакомлению мой любительский перевод первой части книги «Аджайя» индийского писателя Ананда Нилакантана.
Рассказ о жизни великого композитора Людвига ван Бетховена. Трагическая судьба композитора воссоздана начиная с его детства. Напряженное повествование развертывается на фоне исторических событий того времени.
Пятьсот лет назад тверской купец Афанасий Никитин — первым русским путешественником — попал за три моря, в далекую Индию. Около четырех лет пробыл он там и о том, что видел и узнал, оставил записки. По ним и написана эта повесть.
Сказание о жизни кочевых обитателей тундры от Индигирки до Колымы во времена освоения Сибири русскими первопроходцами. «Если чужие придут, как уберечься? Без чужих хорошо. Пусть комаров много — устраиваем дымокур из сырых кочек. А новый народ придет — с ним как управиться? Олешков сведут, сестер угонят, убьют братьев, стариков бросят в сендухе: старые кому нужны? Мир совсем небольшой. С одной стороны за лесами обрыв в нижний мир, с другой — гора в мир верхний».