Расклад рун - [58]
Чтобы не потерять сознание, Гектор Кирога опустился на колени и потом некоторое время еще сидел, скрестив ноги, на холодном асфальте. Он закрыл глаза и пытался дышать как можно глубже, хотя грудь ему сжимал сильнейший спазм. Он перекрестился, подумав, что, возможно, и не стоит посвящать свою жизнь «ужастикам». Наверное, все-таки лучше заняться вестернами.
19
Известие о гибели Карсвелла дошло до Вирджинии Даннинг днем позже. А в тот день вместо того, чтобы прямо с конференции возвращаться в Техас, она решила навестить мать в Берите, в Миннесоте. Так и не убедив мать в том, что в ее жизни все складывается превосходно, она легла спать в своей старой детской и проспала восемнадцать часов подряд. Проснувшись утром, она тоже еще ничего не знала о смерти Карсвелла, не знала практически до самого вечера, когда, сидя за ужином, они смотрели по телевизору один из самых любимых маминых новостных дайджестов «желтой» прессы. И вот там-то, сразу после сообщений о том, как герцогиня Йоркская лизала ноги какому-то миллионеру в Монако, и о похищении известной звезды «мыльных опер» инопланетянами прозвучало следующее: «Выпотрошенный профессор: загадочная смерть ученого в Штате Одинокой Звезды». Затем последовали не совсем четкие кадры любительской съемки постоянно вздрагивающей камерой – свисающие откуда-то профессорские икры в шерстяных носках, раздавленное пенсне – и больше практически ничего…
– Они, кажется, сказали, что это случилось в Ламаре? – спросила мама Вирджинии. – Там, где ты преподаешь?
– Нет, мама, – откликнулась Вирджиния. – Я совершенно уверена, что они назвали Колледж-Стейшн. Ничего подобного в Ламаре произойти не может.
Вернувшись в Техас, Вирджиния попыталась дозвониться до Беверли, но автоответчик сообщил ей, что номер Беверли изменился. Механический голос прочитал новый номер с кодом местности, которая Вирджинии была совершенно неизвестна. Она подумала, что следует записать его, однако, пока искала карандаш и бумагу, номер полностью вылетел у нее из памяти. Она собиралась еще раз набрать старый номер и попытаться дозвониться до Беверли, но так никогда этого и не сделала.
У Карсвелла не было семьи, и он не оставил завещания. Факультет не знал, как поступить с его бумагами и библиотекой. В конце концов книги передали университету, часть из них оказалась в отделе редких книг университетской библиотеки, остальные распродали. Когда же до Вирджинии дошли слухи о том, что университетские власти не могут найти человека, который согласился бы просмотреть бумаги Карсвелла для архива, чтобы отобрать существенное, она сразу же предложила свои услуги. И в результате просидела рождественские каникулы на ковре в кабинете Карсвелла, просматривая разные папки и разбирая их по тематике. К тому времени большой части его библиотеки уже не было, а из вещей осталось очень немногое: кресло, стол и штырь. Вирджиния раздвинула жалюзи, включила верхний свет, но в комнате все равно было очень мрачно.
В последний день декабря, когда с низкого серого неба падал нудный холодный дождь, Вирджиния сидела в одиночестве за столом Карсвелла, разбирая его рукописи по стопкам. Последней из них оказался один из первых черновиков «Истории колдовства на пороге Нового Времени». Из простого любопытства Вирджиния сняла с полки экземпляр изданной работы и в течение нескольких минут сравнивала оба текста, пытаясь понять, какие же изменения были внесены в ходе публикации. Стиль был практически тот же. Очевидно, редактора в университетском издательстве совершенно не заботила подчеркнутая вычурность языка автора или он просто отчаялся убедить его хотя бы немного упростить текст. Но рукопись была намного больше опубликованной версии, и Вирджиния решила просмотреть библиографию, индекс и приложения. И тут она обнаружила, что в черновике содержатся не только переводы различных магических заговоров и заклинаний, но и латинские оригиналы. Маленького примечания Карсвелла для самых любопытных, имевшегося в опубликованном варианте, что все эти заклинания в переводе не срабатывают, в черновом варианте не было.
Вирджиния обратилась к приложению, посвященному раскладу рун, и обнаружила, что он на несколько страниц больше опубликованного варианта. Там она нашла и сами руны, которые Карсвелл собственноручно вписал в черновик. А также комментарий на латыни относительно значений рун и их сочетаний. Вирджиния по-латыни читать не умела, однако, перевернув страницу, обнаружила тот же самый список на английском.
«Чтобы добиться любви» – говорилось об одном сочетании. «Разбогатеть», «Получить власть над кем-то».
Вирджиния печально улыбнулась. Как жаль, что здесь нет руны для того, чтобы успешно пройти конкурс. Все происшедшие события никак не повлияли на мрачную перспективу потери работы в конце учебного года. Профессор Ле Фаню, заведующий кафедрой, накануне Рождества отвел Вирджинию в сторонку и посочувствовал ей по поводу всех несчастий, свалившихся на нее в последнее время. Он подчеркнул, что тот факт, что ее статья была вначале принята, а затем выброшена из юбилейного сборника редактором, успевшим ко времени его выхода умереть, конечно, мог стать еще одним пятном на научной репутации Вирджинии.
Повести, вошедшие в этот сборник, – три изысканные пародии одновременно на жанры «университетского детектива» и «университетского триллера», «черной мистики», «психологического реализма» и… список можно продолжать до бесконечности!Кошка при помощи «кошачьего психоаналитика» раскрывает весьма гнусную интригу…Неудачливый антрополог отправляется в отпуск – а попадает в ситуацию, достойную Лавкрафта и Кроули…Таинственные руны приносят смерть и ужас в семью… блестящей специалистки по древней истории…Описать это – невозможно.Читать это – наслаждение!
Не было бы счастья, да несчастье помогло… воистину так начинается история немолодого «университетского интеллектуала», в чернейший из дней жизни лишившегося пальца собственного — и получившего палец новый… Так начинается фантасмагория, в которой роскошь злой сатиры на современные «научные нравы» уступает только неистовству черного юмора.
Повести, вошедшие в этот сборник, – три изысканные пародии одновременно на жанры «университетского детектива» и «университетского триллера», «черной мистики», «психологического реализма» и… список можно продолжать до бесконечности!Кошка при помощи «кошачьего психоаналитика» раскрывает весьма гнусную интригу…Неудачливый антрополог отправляется в отпуск – а попадает в ситуацию, достойную Лавкрафта и Кроули…Таинственные руны приносят смерть и ужас в семью… блестящей специалистки по древней истории…Описать это – невозможно.Читать это – наслаждение!
Они встретили друг друга на море. И возможно, так и разъехались бы, не узнав ничего друг о друге. Если бы не случай. Первая любовь накрыла их, словно теплая морская волна. А жаркое солнце скрепило чувства. Но что ждет дальше юную Вольку и ее нового друга Андрея? Расставание?.. Они живут в разных городах – и Волька не верит, что в будущем им суждено быть вместе. Ведь случай определяет многое в судьбе людей. Счастливый и несчастливый случай. В одно мгновение все может пойти не так. Достаточно, например, сесть в незнакомую машину, чтобы все изменилось… И что тогда будет с любовью?..
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эта книга не только о фашистской оккупации территорий, но и об оккупации душ. В этом — новое. И старое. Вчерашнее и сегодняшнее. Вечное. В этом — новизна и своеобразие автора. Русские и цыгане. Немцы и евреи. Концлагерь и гетто. Немецкий угон в Африку. И цыганский побег. Мифы о любви и робкие ростки первого чувства, расцветающие во тьме фашистской камеры. И сердца, раздавленные сапогами расизма.
Каково быть дочкой самой богатой женщины в Чикаго 80-х, с детской открытостью расскажет Беттина. Шикарные вечеринки, брендовые платья и сомнительные методы воспитания – у ее взбалмошной матери имелись свои представления о том, чему учить дочь. А Беттина готова была осуществить любую материнскую идею (даже сняться голой на рождественской открытке), только бы заслужить ее любовь.
Посреди песенно-голубого Дуная, превратившегося ныне в «сточную канаву Европы», сел на мель теплоход с советскими туристами. И прежде чем ему снова удалось тронуться в путь, на борту разыгралось действие, которое в одинаковой степени можно назвать и драмой, и комедией. Об этом повесть «Немного смешно и довольно грустно». В другой повести — «Грация, или Период полураспада» автор обращается к жаркому лету 1986 года, когда еще не осознанная до конца чернобыльская трагедия уже влилась в судьбы людей. Кроме этих двух повестей, в сборник вошли рассказы, которые «смотрят» в наше, время с тревогой и улыбкой, иногда с вопросом и часто — с надеждой.
Страдание. Жизнь человеческая окутана им. Мы приходим в этот мир в страдании и в нем же покидаем его, часто так и не познав ни смысл собственного существования, ни Вселенную, в которой нам суждено было явиться на свет. Мы — слепые котята, которые тыкаются в грудь окружающего нас бытия в надежде прильнуть к заветному соску и хотя бы на мгновение почувствовать сладкое молоко жизни. Но если котята в итоге раскрывают слипшиеся веки, то нам не суждено этого сделать никогда. И большая удача, если кому-то из нас удается даже в таком суровом недружелюбном мире преодолеть и обрести себя на своем коротеньком промежутке существования.