Расёмон – ворота смерти - [124]

Сэссин немного успокоился.

— В таком случае, быть может, вы позволите мне навестить Садаму в вашем доме? Пора мне заполнить этот пробел.

Сказав, как он польщен такой честью, Акитада откланялся.

Выйдя на улицу, он направился к главным воротам, чтобы пойти домой. Несмотря на вечернее время, жара не спадала, как и на прошлой неделе. В темной листве крошечными огоньками, словно бесплотные духи, мелькали светлячки. Когда Акитада проходил мимо храма Конфуция, его окликнул знакомый голос.

— Сугавара, это вы? — Размахивая полами одежды, из калитки выбежал тощий Нисиоки. — Как хорошо, что вы проходили мимо, когда я решил глотнуть свежего воздуха. Хотя свежим его явно не назовешь. А тут, знаете ли, произошло нечто странное.

Усталый Акитада был слишком озабочен собственными проблемами. Неприязненно посмотрев на грушевидное лицо Нисиоки, он сказал:

— Нельзя ли потом? У меня дома срочные дела.

Длинное лицо Нисиоки вытянулось.

— Ах да, я совсем забыл! Бедный Хирата. Говорят, вы взяли к себе его дочь. Какая тяжкая утрата! Студенты тоже болезненно переживают ее. Как там его дочь?

— Как того и следовало бы ожидать. Так в чем ваша проблема?

— Мне не хочется беспокоить вас, но вы, возможно, дадите совет. Я… насчет наших крыс.

— Ваших крыс?! — Акитада заподозрил, что Нисиока тронулся рассудком.

— Не лучше ли вам зайти самому и посмотреть? Это займет всего минуту. Честное слово, я ужасно озадачен. — Он нервно провел рукой по голове, сбив набекрень завязанный на макушке пучок.

— Хорошо. Но я ненадолго.

Вздохнув, Акитада последовал за Нисиокой в его кабинет. Комната находилась все в том же беспорядке, как и во время прошлого прихода Акитады. Стоя среди сваленных ворохом бумаг, засохших винных чарок, пустых масляных ламп и посуды с объедками, Нисиока развел руками и указал на пол.

Там, среди высыпавшихся из коробки недоеденных жареных орешков, лежали три дохлые крысы.

Акитада мыском ноги пошевелил трупики. Уже окоченевшие, они щерили зубастые пасти в последнем предсмертном оскале. Отравлены!

— Надо понимать, у вас больше не осталось орешков. Новыми-то запаслись?

— В том-то и дело, что нет. Не успел. Только эти орешки не мои.

— Не ваши? А коробка вроде та же.

— Да, коробка-то моя, а вот орешки другие. Помните, я рассказывал вам про одну старушку, которая готовит их для меня? Так вот, она жарит их почти дочерна. А эти коричневые.

Акитада задумчиво смотрел на Нисиоку:

— Когда вы это обнаружили?

— Совсем недавно. Видите ли, я со вчерашнего дня не был у себя в кабинете, потому что мы с профессором Танабэ работали в библиотеке.

— Вы уже поделились с кем-нибудь своими подозрениями?

Нисиока побледнел.

— Думаете, кто-то хочет отравить меня? Но кто? Я считал, что Исикава в тюрьме! — Нисиока запаниковал.

— Полагаю, вам следует незамедлительно сообщить об этом Кобэ и изложить ему другие ваши подозрения, — посоветовал Акитада. — А потом ступайте домой и получше заприте дверь.

Оставив Нисиоку, в ужасе таращившегося на дохлых крыс, Акитада побрел домой по ночным улицам, по дороге разрабатывая план, который предотвратил бы еще одно покушение убийцы на чью-то жизнь.

Ворота ему снова открыл Гэнба.

— У нас все спокойно, хозяин, — сообщил он. — Маленький князь с Торой и барышнями ловят в саду светлячков.

— Спасибо, Гэнба. Я хочу, чтобы вы с Хитомаро зашли через некоторое время ко мне в кабинет. Я попрошу вас доставить два письма.

Сев за стол, Акитада достал писчие принадлежности и начал растирать тушь. В первом письме важнее всего был правильный выбор слов. Второе письмо тоже представляло собой трудность. Акитаде нужна была убедительность, чтобы заручиться содействием, и предстояло обстоятельно изложить детали плана, чтобы исключить в дальнейшем любую возможность ошибки. То, что он собирался сделать, могло стоить ему жизни. О себе Акитада не беспокоился — ему нечего было терять, — зато он очень сожалел бы, если бы убийца или двое убийц остались на свободе.

Закончив оба письма, он остался доволен ими. Надписав адреса и поставив печати, Акитада послал за Хитомаро и Гэнбой. Те сразу явились, получили в руки по письму вместе с подробными устными наставлениями и удалились.

Только теперь Акитада разделся и велел приготовить ванну. Он тер себя до самозабвения, прежде чем погрузиться в дымящуюся паром кадку. Горячая вода принесла облегчение напряженным ноющим мышцам и усталой коже, но пострадавшие от ожогов руки больно щипало, и Акитада старался не окунать их. Хорошенько расслабившись, он еще раз подверг тщательному анализу свой план на предмет возможных упущений и теперь чувствовал себя гораздо лучше, ибо снова обрел спокойствие и решительность. Облачившись в просторное хлопковое кимоно, Акитада вернулся в свою комнату, где его ждал Сэймэй с дымящимся на подносе ужином. Акитада ел с аппетитом, и мозг его был ясен, как никогда.

Гэнба и Хитомаро вернулись почти одновременно, каждый принес короткий ответ. Акитада читал, кивая, потом сказал двум своим работникам:

— Опасности здесь больше нет, так что сегодня ночью можете отправляться спать. А завтра я дам вам новые поручения.

Они низко поклонились, бормоча слова благодарности.