Расцвет магии - [145]

Его решимость победить врага, его непоколебимая вера в то, что они на это способны, проникали сквозь шестеренки сознания Фэллон, подобно тончайшему песку. Раздражая, мешая думать.

– Только на наших условиях, а не ее, и тогда, когда решим мы сами, – она с трудом удержалась, чтобы не повысить голос. – А нам пока нужно узнать, каким способом можно убить Петру. И черного дракона. И обитателя мертвого леса. И источник тьмы. Слишком много неизвестных факторов. Следует бить наверняка, мы не можем позволить себе проиграть.

– Нельзя победить, если не начать сражение.

– Год назад Темные Уникумы правили Нью-Йорком, Вашингтоном, Лос-Анджелесом и прочими городами, – Фэллон отбросила сдержанность и позволила язвительности просочиться в слова. – Праведные воины и остатки правительства охотились за нами, словно за животными. Теперь этому пришел конец. Потому что мы сражались. И сражаемся до сих пор. Каждый день наши люди идут в бой, истекают кровью, гибнут. Ты думаешь, что я не хочу прекратить все это раз и навсегда?

– Погоди…

– Это ты погоди, – резко перебила Фэллон. – Я вступлю в финальное сражение тогда, когда почувствую, что настало время.

Испытывая прилив гнева, она исчезла.

– Дочка просто устала, – сказал Саймон, чтобы прервать звенящую тишину. – И раздражена. Она всегда говорит таким тоном, когда устает и раздражается.

– Я знаю, – кивнул Дункан.

– Полагаю, что так и есть. А еще Фэллон переживает. Не из-за того, что боится проиграть, но из-за необходимости посылать в бой новых воинов, хоронить новых павших солдат. Этот груз давит на нее постоянно.

– И это я знаю, – бросил Дункан, принимаясь мерить шагами комнату. – Но рядом с ней есть близкие, с которыми можно разделить этот груз.

– Верно.

– Я чувствую побуждение действовать, но не понимаю, исходит это ощущение лично от меня или же Фэллон в этот раз ошибается и настала пора положить конец главному врагу. Как бы там ни было, сейчас она слишком зла, чтобы слушать разумные доводы.

Саймон наблюдал за мрачным Дунканом, отчасти понимая его, так как и сам любил время от времени погрузиться в невеселые думы, а потому не мешал высказывать парню мысли вслух, изучая его.

В отличие от многих других солдат Дункан не собирал волосы в воинскую косу или косы. Угольно-черные кудри свободно рассыпались по плечам. Также он не стал делать татуировки, не вплетал в пряди бусины, не носил обереги.

Как и у Фэллон, меч всегда висел на поясе у парня. Как и она, высокий, мускулистый, поджарый. Мужской эквивалент дочери. Его сапоги носили следы дальних путешествий и боевые шрамы – буквально. А еще Дункан был чертовски хорошим воином и умным командиром отряда.

Помрачневший взгляд зеленых глаз, щетина на подбородке. Саймон провел рукой по собственному лицу и понял, что не может винить парня – вернее, молодого мужчину – за недостаток внимания к внешнему виду. Как не может винить и в том, что тот любит Фэллон.

– Подари ей цветы.

– Что? – Дункан остановился и недоверчиво уставился на Саймона. – Цветы?

– Ну да, букет. Если соберешь его сам, то еще лучше. А в идеале и приятно пахнущие. Каждый пункт повышает ценность подарка в глазах девушек.

– Значит, полевые цветы с приятным запахом.

– Верно. Этим ты застанешь Фэллон врасплох. Может, она и не перестанет злиться, но будет удивлена и выслушает то, что ты скажешь.

– Но цветы и так повсюду растут.

– Поверь моему опыту.

– Ладно. – Дункан замялся, засунул руки в карманы. – Слушай, когда мы победим, я хочу…

– Так и знал, что к этому идет, – вздохнул Саймон.

– Когда мы победим, я хочу, чтобы мы с Фэллон обосновались где-то: построили или нашли дом. И поселились там. Вдвоем. Дашь благословение?

– Ты никогда не сможешь быть фермером, – вздохнул Саймон, откидываясь на спинку стула.

– Вряд ли.

– Что ж, для этого у меня есть Трэвис и Итан. Оба прирожденные фермеры. Но Фэллон тоже потребуется участок. Она любит выращивать овощи и чувствует себя запертой, если живет в черте города. Рядом с ним – лучше всего, так дочка сможет дышать свободно.

– Я люблю ее, Саймон. И планирую сделать все от меня зависящее, чтобы она была счастлива.

– Хотелось бы мне сказать, что я тебе не верю, и велеть держаться подальше от Фэллон. Хотелось бы, чтобы она всегда оставалась со мной. Но знаю, что ты говоришь правду. Можешь считать это за благословение, – Саймон встал и протянул руку Дункану, крепко сжал его ладонь. – Одно условие – нет, два. Сначала разберитесь с врагами окончательно. И постарайся не вести себя как козел с моей дочерью.

– Договорились. По обоим пунктам.

Дункан собрал для Фэллон букет, чувствуя себя полным идиотом, потому что она стояла на лугу с тысячами, миллионами похожих цветов, растущих прямо под ногами.

Девушка воззрилась на пучок клинтонии так, будто никогда их раньше не видела, отчего парень почувствовал себя еще бо́льшим идиотом.

– Что это?

– Цветы, – пробормотал он и сунул букет Фэллон, затем решил сказать незамысловатую истину: – Они напомнили мне тебя: такие же яркие, красивые и полные света. Ну вот.

Дункан понял, что Саймон оказался прав. Девушка улыбнулась и наклонилась, чтобы вдохнуть аромат клинтоний. Она явно выглядела выбитой из колеи.