Расцвет и закат Сицилийского королевства. Нормандцы в Сицилии. 1130–1194 - [11]

.

Стены Монтепелозо не устояли против сицилийских осадных машин; и спустя примерно две недели «под звуки труб и громовые крики, вздымающиеся к небесам», сарацины ворвались в город. Некоторые из защитников, переодевшись в отрепье, дабы в них не узнали рыцарей, сумели спастись, но их предводители не были столь удачливы. Кажется, перо дрожит в руке Фалько, когда он пишет:

«Тогда Танкред и несчастный Рожер (из Пленко) сбросили доспехи и попытались спастись в самых темных и мрачных проулках города; но их искали, обнаружили и привели к королю Рожеру. О, печаль, ужас, рыдания! О читатель, как велико было бы страдание вашего собственного сердца, если бы вы присутствовали при этом!! Ибо король объявил, что Рожер должен быть повешен и что Танкред сам, собственной рукой, затянет веревку. О, какое несказанное преступление! Танкред, как ни горько ему было, не мог не подчиниться королю. Всех воинов охватил ужас, и они призывали Бога на небесах отмстить столь могущественному тирану и жестокому человеку. Затем король приказал, чтобы доблестного Танкреда посадили под стражу. Мы слышали, что позже как пленник был отправлен на Сицилию. А затем без отлагательств весь город Монтепелозо, его монастыри и все горожане, мужчины, женщины и дети, были преданы огню и мечу».

После падения Монтепелозо сопротивление апулийцев было сломлено, но гнев Рожера не утих. Раз уж он решил преподать урок своим подданным, все они должны изведать тяжесть королевской руки. Отныне всякий будет знать цену бунта. От Трани остались обгорелые руины; в Трое, где делегация горожан в ужасе вышла его приветствовать, он казнил на месте пятерых главных членов городского совета, а затем сровнял город с землей; выжившие разбежались по окрестным деревням. Мельфи постигла схожая судьба; Асколи пришлось не лучше. Наконец 16 октября, уничтожив все крупные города Апулии, король и его сарацины вернулись в Салерно; 19-го они отплыли на Сицилию.

Рожер мог более не опасаться Апулии, но имелось еще два вассала, которых следовало призвать к повиновению. Роберт из Капуи и Райнульф Алифанский поспешили в Рим при первых вестях о прибытии Лотаря и послушно присутствовали на коронации, несомненно ожидая, что, когда положенные формальности будут совершены, император и его армия – какая бы она ни была – отправятся с ними на юг, чтобы выступить против короля Сицилии. Они, по-видимому, еще находились в Риме, когда Рожер появился в Апулии, быстрый и неожиданный контрудар застал их неподготовленными, вдали от своих последователей, которые именно теперь особенно в них нуждались. Райнульф вернулся со всей возможной поспешностью, но он, похоже, не предпринял ни одной серьезной попытки – если не считать сорока рыцарей под командованием несчастного Рожера из Пленко, посланных в Монтепелозо, – остановить продвижение короля. Князь Роберт был более осторожен и благоразумен. События минувшего лета научили его, что при имеющихся в распоряжении силах даже такая ошеломляющая победа, как была ими одержана при Ночере, не может иметь решающих и долгосрочных последствий. Рожера никогда не удастся сокрушить без помощи извне, и, если нельзя рассчитывать на поддержку императора, ее следует искать где-то еще. Соответственно, в последнюю неделю июня Роберт отправился из Рима в Пизу; и здесь, после долгих переговоров, сумел заключить соглашение, по которому в обмен на три тысячи фунтов серебра сто пизанских и генуэзских кораблей будут предоставлены в его распоряжение в марте следующего года.

Имея в качестве противника флот такой величины, Рожер рисковал потерять господство на море. Его враги могли отважиться на развернутую атаку против Мессины, чтобы блокировать проливы, или даже напасть на Палермо. Но он не выказывал особенной озабоченности по этому поводу. В начале весны 1134 г. он вновь отправился на материк, вознамерившись навести порядок в Италии раз и навсегда. Продвигаясь через мятежные территории, он не встречал никакого сопротивления. Вести о его расправе с апулийскими городами в прошлом году достигли самых отдаленных мест в Кампании, где местное население восприняло предназначенный ему урок. Армия Рожера не встречала никакого противодействия; тем временем властители Капуи и Алифе с тысячей пизанских воинов все еще ожидали основную часть обещанных подкреплений. Теперь пришел их черед избегать открытых сражений. Один за другим их замки пали. Даже Ночера, где Рожер всего два года назад пережил жестокое унижение, сдалась, как только стало ясно, что попытки Райнульфа выручить ее не удались. Король, столь же милосердный в этом году, сколь он был неумолим в 1133 г., не стал никого карать: воины гарнизона, как только они принесли ему присягу на верность, были отпущены по домам.

Весна сменилась летом, а пизанские и генуэзские корабли не появились. Их присутствие было теперь жизненно необходимо не столько из стратегических соображений, сколько потому, что ничто более не могло возродить боевой дух восставших. Наконец отчаявшийся князь Роберт отправился на корабле в Пизу, якобы чтобы обратиться с последним призывом о помощи, но также, как можно подозревать, спасая свою шкуру; Райнульф остался один перед наступающей армией. Графа Алифанского при всех его недостатках нельзя упрекнуть в трусости. Видя, что столкновения с шурином не избежать, он стал собирать всех своих людей для последнего решительного сражения. Но было поздно. Приспешники Рожера, трудившиеся в округе, были щедры и настойчивы; местные рыцари и бароны, которые оставались на стороне Райнульфа, внезапно его покинули. Райнульф понял, что проиграл. Он отправил послов к Рожеру, объявив, что он подчиняется без всяких условий и отдает себя на милость короля.