Расчленение Кафки - [51]

То, о чем я сказал выше, довольно банальные, в общем-то, истины и рекомендации, известные любому аналитику: если осознаешь свои чувства и желание злоупотребить, то следуй этическим нормам, если не вполне осознаешь — то может помочь супервизор или прохождение повторного тренингового анализа.

Мне кажется более интересной для обсуждения тема «злоупотребления пациентом» в применении к нелечебному или, как сейчас принято говорить, к прикладному психоанализу. Понятно, что термин «злоупотребление пациентом» я здесь беру в кавычки, так как реального пациента в этом случае нет, он виртуален (или вовсе отсутствует).

Если в ситуации психоанализа истории, культуры, социума или искусства можно злоупотребить в худшем случае добрым именем достойного человека, то при использовании психоанализа в политике, в рекламном бизнесе или в педагогике ситуация может стать гораздо более драматичной. «Пациентами» в последних случаях становятся реальные люди, в отношении которых могут применяться интервенции, основанные на знаниях о функционировании бессознательного. И этим реальным людям может быть причинен реальный ущерб.

Не будем рассматривать случаи, когда злоупотребление осуществляется осознанно (рекламой навязываются заведомо негодные товары или политические лидеры, педагогические интервенции направлены на привитие сомнительных или социально опасных навыков) — это случаи, лежащие, так сказать, по ту сторону добра и зла. Гораздо интереснее коснуться ситуаций, аналогичных рассмотренным, применительно к клиническому психоанализу, — во-первых, когда аналитик осознает, что применяет неклассические аналитические интервенции, но считает их объективно полезными или, во-вторых, когда аналитик применяет классические аналитические интервенции, но неосознанно удовлетворяет свои собственные потребности. Классическими интервенциями я здесь называю интерпретации — когда анализируется содержание и подача рекламного продукта, создаются психологические портреты политиков, анализируются различные ситуации, связанные с педагогическим процессом и т. д.; неклассическими интервенциями — прежде всего манипулирование массовым сознанием и бессознательным или групповыми процессами.

Конечно, наибольшее сомнение с этической точки зрения вызывают ситуации, когда идеи психоанализа используются для манипулирования массами, даже если сам психоаналитик убежден в благотворности таких манипуляций. Критерии благотворности в таких случаях являются, естественно, сугубо субъективными. Если в ситуации клинического анализа психоаналитик обязан удовлетворять определенным стандартам — изучить теорию, пройти тренинговый анализ и супервизии, — то в прикладном психоанализе таких стандартов не существует, да и не вполне ясно, можно ли эти стандарты выработать и нужно ли вообще это делать. Психоаналитик-клиницист в случае затруднений или сомнений в собственных действиях опять же может обратиться к супервизору, но к кому может обратиться во дни сомнений специалист, занимающийся прикладным психоанализом? Наиболее разумным в этой связи кажется наложение табу на занятие подобного рода манипулированием в рядах психоаналитического сообщества.

Может создаться впечатление, что осуществляя классические психоаналитические интервенции в прикладном психоанализе, то есть занимаясь чистым интерпретированием, можно избежать описанных выше трудностей. Однако это тоже не совсем так. В качестве примера могу привести свой собственный опыт. В книге, посвященной психоанализу педагогического процесса, я описал и проинтерпретировал некоторые ситуации, связанные с реальной работой школьных педагогов, моих тогдашних коллег. Сейчас, по прошествии времени, я могу признаться, что в некоторых случаях был зол на коллег за их не вполне адекватное поведение и действия в отношении учащихся. Хотя я старался быть объективным, думаю, что это раздражение вполне могло найти отражение в тоне интерпретаций и внести некие искажения, а значит, «злоупотребление» истиной. И это несмотря на то, что я проходил тренинговый анализ и имел супервизированную практику! Полагаю, что подобные аберрации могут происходить и при анализе рекламного продукта, социально-политической ситуации или электоральных ожиданий.

Итак, я постарался сформулировать проблему, которая более-менее успешно решается в рамках клинического или лечебного анализа, но пока совершенно не решена в рамках анализа прикладного: отсутствие объективных критериев, иногда ведущее к злоупотреблениям. Один из путей решения этой проблемы видится в выработке жестких норм профессиональной этики, позволяющих в некоторой степени отсечь возможность злоупотреблений. Другое направление, не исключающее, но дополняющее первый путь, — создание структуры, аналогичной супервизорству. Мне представляется, что это может выглядеть, например, подобно балинтовским группам. Третье возможное решение проблемы лежит в сфере подготовки специалистов в области прикладного психоанализа, но является довольно спорным. Речь идет о требовании к кандидатам проходить тренинговый анализ. Спорным этот путь видится потому, что если кандидат не собирается практиковать, то на что тогда собственно должна быть направлена его тренировка?