Рапсодия любви - [26]

— Что мне следует надеть? — спросила девушка.

— О, что-нибудь простое и спокойное, — ответил Терри. — Мы поедем в ресторан, но не тот, что считается низкопробным или непристойным. Все, чего я хочу, это получить возможность поговорить с Дженни, и если ты отвлечешь другого члена компании, мне будет легче это сделать.

— Я постараюсь, — пообещала Орлена.

Все вышло гораздо лучше, чем она ожидала.

Терри решил ускользнуть до шести часов, и когда девушка покидала Алверстон-хаус, герцогиня еще не вернулась. Поэтому Орлена оставила ей записку, где объясняла, что Терри пригласил ее на обед, и извинялась, что не сможет сопровождать ее на прием у герцогини Ричмондской.

— Они не будут без меня скучать, — уверенно сказала себе девушка.

Брат заехал за ней в модном закрытом экипаже, и они отправились в Амфитеатр, расположенный на Вестминстер-бридж-роуд.

— Расскажи мне о мисс Стивенс, — попросила Орлена.

— Я познакомился с ней три дня назад в Воксхолл-Гарденс, — ответил Терри, — а когда пошел в цирк, то был изумлен ее номером. Я в жизни не видел ничего подобного, Орлена!

— А другие номера тебе понравились?

— Они были совершенно фантастические!

Позже, наблюдая представления наездников в Амфитеатре, Орлена убедилась, что брат не преувеличивал.

Ей и в голову не приходило, что лошадей можно так здорово выдрессировать, и она присоединилась к восторженным рукоплесканиям, понимая, почему Терри нашел представление столь захватывающим.

Из программки, в которой перечислялись все номера, Орлена узнала, что Амфитеатр был открыт в 1780 году.

Бывший унтер-офицер Филип Астли основал школу верховой езды, и поскольку он был выдающимся наездником, равно как и его жена, его сын Джон и его дочь Ханна, Астли решил поставить целый спектакль великолепной трюковой езды.

Сам Амфитеатр выглядел довольно примитивно, так как первоначально это был лесной склад.

Имелась сцена, а перед ней — посыпанная опилками арена, где выступали лошади. Орлена увидела несколько лож, но в основном здесь стояли деревянные скамьи.

Терри уже знал, что первоначальное здание сгорело, а нынешнее было построено главным образом из корабельных мачт и рей с натянутым на четырех столбах потолком.

Однако если помещение и было неказистым, то номера оказались очень профессиональными: акробатика и хождение по канату, танцующие собачки, медведи, которые стояли на головах и катали на себе обезьянок. Другие обезьянки кувыркались с зажженными свечами в лапках, а еще были лошади, боксирующие друг с другом, стоя на задних ногах.

О появлении Дженни Стивенс было легко догадаться и без программки.

Сидя в ложе, Терри подался вперед, и Орлена, взглянув на его лицо, поняла, что он заворожен изящной фигуркой, танцевавшей на спине белой лошади, как вторая Тальони.

В программке ее описывали как «воздушную розовую грезу», и это не показалось Орлене преувеличением.

Дженни, несомненно, выглядела юной и прелестной, а лошадь, галопирующая по кругу, пока танцовщица делала пируэты на ее спине, вызвала у публики рев восторга.

Когда Дженни закончила свой верховой номер, в центр арены выдвинули фортепиано и выложили в ряд буквы алфавита, достаточно большие, чтобы всем было видно.

Под тихую музыку лошадь Дженни приступила к составлению слов не только по команде своей хозяйки, но также тех, которые выкрикивали из публики.

Это были простые слова, вроде «кот» и «пес», «дом» и «мяч», но лошадь заколебалась лишь однажды и выбрала неправильную букву.

— Невероятно! — воскликнула девушка, когда Дженни, стоя на спине своей лошади, уехала с арены, посылая толпе воздушные поцелуи.

Терри встал.

— Пошли, Орлена! — поторопил он. — Теперь мы можем пройти в уборную Дженни.

Девушка возбужденно вскочила с места.

Она никогда не думала, что пойдет за кулисы и увидит то, что за сценой. Красный занавес, яркие огни, красивые декорации и воодушевленная работа артистов казались очень эффектными.

Но с изнанки все было по-другому: джунгли канатов, проволоки и сетей, некрашеные стены, запах животных, слабое освещение.

Терри поднялся по деревянной лестнице. Наверху тянулся коридор, куда выходили ряды уборных, через их приоткрытые двери Орлена могла видеть полураздетых артистов.

Юноша постучал в одну закрытую дверь, и они ступили в маленькую уборную, в которой царил невероятный беспорядок. Комната казалась пустой, пока чей-то голос не спросил:

— Терри, это вы?

Орлена поняла, что Дженни Стивенс переодевается за ширмой.

— Я! — ответил Терри. — Я привел с собой мою сестру. Она поужинает с нами сегодня.

— Я не сомневалась, что вы найдете девушку, если постараетесь! — рассмеялась танцовщица.

Мгновение спустя ширму оттолкнули в сторону, и появилась Дженни Стивенс.

Она была не так юна, какой казалась на арене, но, несомненно, очень хорошенькая: белокурые волосы, подозрительно отливающие золотом, смеющиеся голубые глаза, густо накрашенные ресницы, пухлые красные губы, жемчужно-белые зубки.

Дженни Стивенс протянула руку.

— Не знаю, что вы подумаете об этой неопрятной комнате, но моя костюмерша больна, и если вы хотите выпить, Терри, вам придется самому себя обслужить.

— Я подожду до ужина, — откликнулся Терри. — Где же наш четвертый компаньон?