Ранняя история нацизма. Борьба за власть - [44]

Имперское правительство предъявило ультиматум «красной Саксонии», который был отвергнут. Тогда рабочее правительство было разогнано при помощи военной силы. Аналогичная судьба постигла в начале ноября рабочее правительство Тюрингии, проявившее такую же бездеятельность в коренных социально-политических вопросах. Еще до этого, 1 ноября, представители СДПГ в знак протеста против экзекуции над Саксонией вышли из имперского правительства. Этот шаг должен был помочь руководителям социал-демократии сохранить влияние на тех, кто их поддерживал — тогда это еще была значительная часть пролетариата.

Таким образом, конец октября — начало ноября 1923 г. принесли с собой существенное укрепление позиций правящих кругов Германии. Этому способствовал и новый фактор, действие которого стало сказываться тогда же: постепенное смягчение инфляции в результате введения так называемой рентной марки и прекращения печатания прежних, полностью обесцененных банкнот. Тем самым шансы сил крайней реакции на успех объективно уменьшились, так же как и перспективы создания диктатуры в форме директории. Уловить это фашистские лидеры, не отличавшиеся глубокими аналитическими способностями, однако, не сумели, и в Баварии подготовка к выступлению не только продолжалась, но стала еще более интенсивной.

Подготовку вели — совместно и порознь, даже втайне друг от друга — обе стороны, участвовавшие в антиреспубликанском заговоре. Штаб баварского военного округа к началу ноября уже располагал детальными оперативными планами наступления на Берлин, отдельных этапов марша, материального обеспечения и т.п. В качестве вероятного срока начала операции Кар назвал Эрхардту 15 ноября. В штабе «Германского боевого союза» работа также кипела вовсю, опытные штабные офицеры рассматривали различные варианты похода на Берлин. А будущие его участники проходили обучение уже не в «абстрактных» условиях, а используя план Берлина и имея в виду совершенно определенные объекты столицы, которыми им предстояло овладеть.

Но нацистские вояки этим не ограничивались. Военные руководители «Боевого союза» и «главное командование» штурмовых отрядов с некоторых пор составляли планы захвата Мюнхена. Как всегда, в таких случаях предусматривались занятие транспортных центров, учреждений связи, коммунальных предприятий, общественных зданий и типографий, арест политических противников и «ненадежных» элементов. Списки подобных лиц были составлены заблаговременно. Таким образом, нацисты, стремясь опереться на баварский рейхсвер и государственный аппарат Баварии, никогда не оставляли мысли о возможности проведения путча самостоятельно и против своих союзников. О характере отношений между ними свидетельствуют многие документы; приведем лишь один — приказ Геринга по CA, относящийся к сентябрю 1923 г.: «Если нас хотят обучать [военному делу], то против этого возражать не приходится, но ни в коем случае не следует сообщать руководителям каких-либо органов [рейхсвера] данные о наших силах, вооружении, структуре, короче говоря, о нашей организации».

Трудно сказать, насколько серьезно правители Баварии считались с возможностью фашистского путча, хотя слухи об угрозе такого рода циркулировали в Мюнхене в течение всего года. Но представители баварского правительства неизменно опровергали эти слухи, причем не только в открыто пропагандистских целях, но и в конфиденциальных беседах. Так, 1 сентября министр внутренних дел Швейер заверил вюртембергского посланника, что национал-социалистическое движение не представляет никакой опасности. Здесь в определенной мере сказались иллюзии, созданные отступлением нацистов, происшедшим 1 мая, а также, как можно полагать, обещания Гитлера «ни при каких условиях» не предпринимать путч; эти обещания особенно участились в канун выступления.

Среди погибших во время расстрела нацистской демонстрации 9 ноября 1923 г. был немолодой чиновник фон Пфордтен, являвшийся убежденным сторонником фашизма. В одном из карманов его пиджака обнаружили проект мероприятий, которые руководители НСДАП собирались осуществить после своей победы. Это, пожалуй, самый ранний документ такого рода в истории германского фашизма. «План Пфордтена» предусматривал, в частности, роспуск всех выборных представительств и политических партий, отмену конституционных свобод, введение полевых судов, причем мера наказания, к которой они могли приговаривать, практически исчерпывалась смертной казнью. Она полагалась за участие в деятельности распущенных учреждений, за отправление обязанностей, от которых то или иное лицо было отстранено, за выполнение распоряжений подобных лиц, за участие в забастовках или призывы к ним, а также за множество других «преступлений» подобного же рода. Согласно проекту, вводилась трудовая повинность для всех граждан от 16 до 50 лет, создавались концентрационные лагеря для «всех небезопасных лиц и бесполезных едоков». Еще летом 1923 г. проект обсуждался при участии Гитлера, Федера и одного из представителей «ученого» мира — профессора Мюнхенского университета Мюллера.

Своеобразным дополнением к этому документу могло послужить выступление Геринга на совещании военных руководителей НСДАП 23 октября. Он информировал их о ходе подготовки к известной операции и сообщил, что точная дата ее еще не установлена, но это может произойти и в ближайшие дни. Уже составлены соответствующие совместные воззвания. «Необходимо в то же время немедленно подготовить воззвания о взятии власти в отдельных местностях. Следует применять беспощадный террор; каждый, кто будет чинить малейшие препятствия, должен быть расстрелян. Руководители обязаны уже сейчас установить тех лиц, которых следует устранить. Одного из них надо для устрашения расстрелять сразу же после расклейки воззвания».