Раннее, раннее утро - [39]

— Что с тобой? — спросила она с интересом.

— Ничего, Пепи, — равнодушно ответил я.

Но она, конечно, не поверила, и еще долго тайком изучала меня из-под приспущенных ресниц. Правда, в кармане у меня лежало двадцать новехоньких пятилевовых банкнот, но неужели это могло как-то отразиться на моем виде? Внешность у Бистры обманчивая — не девушка, а сущий воробышек — до того она хрупка и миниатюрна. Но лицо у нее энергичное и даже не слишком привлекательное — она похожа на очаровательную маленькую старушку. Иногда она позволяет мне ткнуться носом ей за ухо, и это самое большее, что доступно мне в этом мире.

— Хочешь выпить? — спросил я. — Чего-нибудь хорошего?

— Здесь нет ничего хорошего, — ответила она.

— Но все же…

— Ты раздобыл деньги?

— Нам хватит, — ответил я.

— Украл! — убежденно воскликнула она. — Убил, как Раскольников, какую-нибудь старуху… Как ты вошел, я сразу почувствовала, что у тебя совесть нечиста.

Наконец-то и Владо с Жоро отвлеклись от своего разговора. Их догадка была куда проще — деньги я стянул у отца, — но по виду их нельзя было сказать, что они меня осуждают. Какие еще доходы могут быть у четверки студентов? Сегодня один пойдет на такое дело, завтра — другой, но компания должна жить. Против меня сидел, задумчиво покусывая сигарету, Жоро в изящных туфлях, в каучуковом галстуке, весь точно с витрины. У него чаще всего водились деньги. Зато у Владо — почти никогда. А если и появлялись, этот негодяй тратил их в одиночку — на книги.

— Четыре джен-фиса, — сказал я официантке. — Со льдом…

— Конечно, со льдом, не с кирпичами же… — сердито пробурчала она, отходя от столика.

Эта мрачная тетка всегда препирается с такими, как мы, а перед пожилыми клиентами готова в лепешку расшибиться. Очевидно, считает, что нам не место в ресторане, а по-моему, ее надо бы спровадить в какую-нибудь харчевню. Оба приятеля снова вернулись к прерванному разговору. Собственно, говорил один Владо, Жоро лишь внимательно слушал. А Жоро не терпит глупостей, поэтому я тоже прислушался, хотя и не особенно интересуюсь наукой. Гораздо больше меня интересует Бистра, но она не любит, когда с ней заговаривают. Для нее самое большое удовольствие — смотреть и наблюдать.

Владо объяснял, каким образом вирус рака проникает в клетку, и так убежденно, будто видел все это собственными глазами. По его словам выходило, что в клетку проникает лишь нуклеиновое ядро вируса, и тогда в ней оказывается два нуклеиновых ядра с общим свойством — служить проводниками различных биотоков.

— В сущности, эти нуклеиновые ядра, — торжественно заявил Владо, — являются микрокибернетическими машинами, которые хранят в себе всю информацию о наследственности…

Я с изумлением смотрел на него. У этого лохматого паренька в заношенном пыльнике голова работает как часы. Дальше все шло вполне логично: нуклеиновое ядро вируса вытесняет ядро клетки и подавляет ее своей информацией. И клетка начинает делиться беспорядочно в интересах размножения вируса.

— Какой гениальный паразитизм! — восхищенно воскликнул Жоро.

— Это ты сам додумался? — спросил я.

— Разве в этом дело? — скромно ответил Владо.

Невыносимый тип! Надо его немного осадить.

— Послушай!.. По-твоему, выходит, что антибиотики уничтожают лишь белковую оболочку вируса… И тогда в крови остаются миллиарды свободно плавающих нуклеиновых ядер. Не так ли?

— Именно так! — радостно воскликнул Владо.

— Тогда как объяснить, что человеческий род до сих пор не погиб?

— Еще успеется!.. Загнемся все до одного! — с уверенностью ответил он.

Владо, с тех пор как стал заниматься кибернетикой, немного тронулся. А может быть, наоборот, только он и нормален. Владо считает, что существует трагическое, неразрешимое противоречие между биологической природой человека и возможностями развития его сознания. Он убежден, что через тысячу лет на земле не будет никаких существ, кроме кибернетических роботов. У них будет непостижимая сила ума, человеческое сознание и кое-какие, чуждые для нас, формы эмоциональной жизни. Они будут бессмертны, и проблема их духовного развития сведется к чисто технической проблеме совершенствования их производства. Забавно, что Бистра всегда с ненавистью выслушивает эти теории и готова выцарапать глаза нашему доморощенному гению. И сейчас она нетерпеливо перебила его:

— Довольно болтать глупости!.. Подумаем лучше, как провести вечер!

Моя идея поехать за город в «Копыто» на такси не встретила одобрения. Туда на такси, а возвращаться как? Владо предложил объединиться с Руменом и взялся уговорить его отвезти нас. Наступило тягостное молчание.

— Зануда он, — осторожно заметил Жоро.

— Владелец машины не может быть занудой, — возразила Бистра.

До сих пор не могу понять, когда она шутит, а когда говорит серьезно. Так или иначе, но ее замечание оказалось решающим. Поедем с Руменом, а значит, и со Звездой — не можем же мы все трое увиваться около одной Бистры, хотя она и не против такой ситуации. Пока мы договаривались, в кондитерскую вошла Лили, как всегда элегантно одетая, с каким-то невысоким, волосатым парнем в куртке. Лили в общем мила, хотя на ее гладеньком личике нет ни одной примечательной черты, кроме изящного овала и прозрачных глаз. Увидев меня, Лили слегка шевельнула губами, что должно было означать улыбку.