Раннее, раннее утро - [10]

Как ни фантастично прозвучали эти слова, мне уже не трудно было ему поверить. Можно не верить в духов, но если вдруг увидишь духа, то хочешь не хочешь, а поверишь, как бы ни осуждал тебя за это секретарь парторганизации. Я с удивлением смотрел на странного гостя и наконец пробормотал:

— Ну что ж, поднимемся ко мне… — И, не утерпев, добавил: — Только уберите, ради бога, эту штуковину из уха!

Незнакомец впервые улыбнулся. Улыбка у него была такая добрая и сердечная, что я окончательно успокоился.

— Хорошо, не буду больше вас терзать! — сказал он, убирая аппаратик.

Мы поднялись ко мне, и я провел его в кабинет, который, как вы догадываетесь, служил мне и спальней. Пришлось быстренько смахнуть со стула грязные носки, убрать со стола ботинок и стряхнуть с постели колбасную кожуру.

— А сейчас вы знаете, о чем я думаю? — шутливо спросил я.

— Знаю! — в тон мне ответил незнакомец. — Вы думаете: тяжелая штука — холостяцкая жизнь… И не будучи пророком, скажу: вы скоро женитесь…

— Аминь! — сказал я, ощущая, как по спине пробежал холодок. — А вы женаты?

Незнакомец как будто помрачнел.

— Женат, — ответил он. — Об этом вы тоже услышите… Сейчас я вам все расскажу…

— Слушаю вас, — сказал я тихо. — Но сначала объясните мне: почему вам захотелось поговорить именно со мной? Ведь я совсем чужой для вас человек!..

— Нет, мы с вами знакомы, — со вздохом сказал незнакомец. — Вы, наверное, забыли, но мы знакомы… Дня три тому назад мы сидели в одном ресторане… Неужели не помните?.. Наши столики были почти рядом…

Как вспышка магния, в голове у меня блеснуло воспоминание. Верно!.. В самом деле!.. Но тогда я почти не обратил на него внимания…

— Вспомнили? — с надеждой спросил он.

— Конечно, у вас и тогда была в ухе эта висюлька…

— Да, была, — кивнул он. — А вы подумали: «Не так уж безобразно!.. Если подойдет и мой черед, отчаиваться не стоит». Вы немного туговаты на правое ухо, не так ли?

— Да! — воскликнул я в изумлении. — Мне помнится, что я действительно это подумал…

— А вы припоминаете, какая компания сидела за соседним столиком?

Это я хорошо помнил. Там сидели две молодые женщины и несколько молодых людей одного с ними возраста. Одна из женщин, совсем молоденькая, с мелкими чертами лица, очень милая и притом по уши влюбленная в своего супруга, все время глядела на него с обожанием. Но муж на нее даже не смотрел. Его тяжелый взгляд то и дело останавливался на второй, элегантно одетой женщине с сочными, чувственными губами. Когда все они изрядно выпили, мне, как и его собутыльникам, стало совершенно ясно, какие чувства испытывает он к подруге своей жены. Лишь супруга ничего не подозревала и все так же весело чирикала, еще более влюбленно поглядывая на своего красавца мужа.

— Припоминаю! — кивнул я.

— Вы были правы. Она действительно ничего не подозревала. Я подслушивал их мысли…

Я невольно вздрогнул. Подслушивать мысли? В этот миг мой собеседник показался мне еще более интересным, но и страшным.

— А между ними в самом деле что-нибудь было?

— Конечно… Они любезничали у нее на глазах, вы тогда правильно разгадали их отношения… Вы следили за ними не хуже меня — даже еще настойчивее, с большим охотничьим азартом. Когда вы окончательно утвердились в своем мнении, вы подумали: «Бедная женщина!.. Как хорошо, что она не может заглянуть им под череп!.. Как бы это ее потрясло, как бы она поникла, точно сломленный цветок!» Так ведь было?

— Совершенно верно!

Хмель вылетел у меня из головы, я с напряженным вниманием слушал незваного гостя. Сомнения мои рассеялись, я был глубоко убежден, что этот странный человек с худощавым, умным лицом действительно изобрел свой страшный аппарат. Он задумчиво поглядел на меня, словно что-то припоминая, и нехотя сказал:

— Так вы и подумали: «Хорошо, что она не может заглянуть им под череп!..» Хорошо, что не может!.. Именно об этом думал и я: хорошо, что не может!.. Вот эта мысль и привела меня к вам!..

— Но расскажите все сначала! — воскликнул я в волнении.

Незнакомец задумался, его высокий лоб покрыла сетка тонких морщин.

— Мне не хотелось бы рассказывать о себе, — застенчиво сказал он. — Мне не хочется даже называть вам свое имя… Вы не должны интересоваться ни моей жизнью, ни моей дальнейшей судьбой… Не должны интересоваться даже подробностями моего изобретения…

— Тогда зачем вы пришли ко мне? — спросил я с излишней резкостью.

— Скоро поймете! — устало сказал он. — Скажу лишь, что я работал над этим изобретением около десяти лет… Первого серьезного успеха я добился два года назад… Правда, успех был лишь частичным… Чтобы принимать мысли объекта, на него надо было надевать тяжелый и неудобный шлем, который воспринимал и перерабатывал нервные токи мозга… Прошло еще два года, прежде чем мне удалось довести аппарат до его теперешнего, гораздо более совершенного вида… Вы можете не верить в чудеса, но то, чего я достиг, — подлинное чудо техники…

— К сожалению, не только техники! — сказал я, задыхаясь от волнения.

— Вы правы… Безусловно, правы! — с жаром воскликнул он. — Но я сам сначала не понимал, что это проблема далеко не только техническая… О ее нравственной стороне я даже не думал… И все же, когда я услышал в наушнике первую человеческую мысль, обращенную моим аппаратом в звук, я испытал, смею вам признаться, истинное нравственное потрясение… и тогда я впервые спросил себя: а имею ли я право это делать? Имею ли я право заглядывать в мысли людей, не спросив их согласия? Я понимаю, какое это варварство — эксплуатировать труд своего ближнего… А каково эксплуатировать его мысли?