Раненые звезды - [2]

Осматривать кобуру, и доставать оружие я не стал. Сунул, как есть, одним грязным комком в секрет, тщательно закрыл, почистил багажник пылесосом. Потом сел за руль, и дал газу.

Домой, в город, ехать совершенно не хотелось. На въезде в Москву – посты ДПС. Не было никаких оснований думать, что меня остановят, и тем более начнут шмонать по серьезному. Но почему-то в груди все сжималось только от одной мысли, чтобы проехать мимо поста. Говорят, еще десяток лет назад все было куда проще, но в наше время с черным копательством совсем напряженка. В коммунах пишут, ребят реально сажали за солдатские пряжки от ремня, да за личные жетоны.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Однако, что же делать? Податься в область, снять комнатуху в какой-нибудь гостишке на пару дней? В принципе, можно было бы, если бы не два больших «но»: во-первых, я на мели. Иначе бы не сунулся за стволом. Но тут расклад такой: или тачку продавать надо, да тянуть еще несколько месяцев в ожидании, что ковидная зараза все-таки попустит, и снова можно будет зарабатывать. Фигово в наше время быть фитнес-инструктором, совсем фигово. Даже трижды сертифицированным, даже с прокачанным инстаграмом и онлайн-программами. Если раньше на квартиру даже удавалось откладывать, то с весны уже все запасы проел. Еще пытался онлайн-курсы качать, слил кучу бюджета на бестолковую рекламу. Эх… И второе большое «но». Ствол я собирался сбывать через собственный налаженный со времен поисковых вахт контакт. И этот самый контакт точно в область не поедет, даже за хорошим хабаром. Потому что параноидально осторожен. Наверно, поэтому до сих пор остается на свободе, и даже процветает. Хотя, поговаривают, у него крыша есть, и делится он с тем, с кем надо.

Еще есть вариант отъехать на десяток километров, и заночевать где-нибудь на стоянке на трассе. Но ночи уже холодные, придется горючку палить. Да и утром в субботу возвращаться – это все равно что в открытую нарываться на то, чтобы тебя тормознули. По субботам менты почти поголовно всех проверяют, ловят тех, кто вчера не смог устоять перед соблазном перехватить пару рюмок, а сегодня вынужден ехать по каким-то делам.

Я крутанулся на ближайшей развязке. Поехал из области в Москву. Пожалуй, придется все-таки дома ночевать, делать нечего. Тормознут, значит, тормознут. Судьба такая. Если не веришь в свою удачу – нечего лезть в такие дела, куда залез я.

Меня действительно тормознули. Стараясь унять сердцебиение, я протянул вежливому гаишнику документы. Тот наклонился к открытому окну и, не особо скрываясь, обнюхал меня. Выглядело это довольно забавно: он был в маске (положено ведь!) но кончик его длинного носа торчал поверх нее, превращая в фарс благое, в общем-то, противоэпидемическое начинание.

Когда, видимо, не удовлетворившись результатами обнюхивания, гаишник попросил меня выйти из салона, и открыть багажник, со мной что-то произошло. Я вдруг перестал нервничать. Такое бывает, когда самое худшее уже случается, и все, что остается тебе делать – это пытаться минимизировать последствия, с холодной головой. Это было очень похоже на первый прыжок с парашютом. Дикий ужас – ровно до того момента, как раскрывается купол над головой. Зато потом – отстраненное спокойствие, и кайф от тихого полета.

Гаишник сунул свой длинный нос в багажное отделение. Надо сказать, там все было красиво, я вообще люблю порядок: полный комплект автомобилиста, хороший домкрат, аптечка, все аккуратно разложено по специальным кармашкам. Никакого следа секрета гаишник не заметил. Поэтому только удовлетворенно хмыкнул, и протянул мне документы, что-то пробурчав про объявленный план-перехват. Я вежливо улыбнулся и спокойно, без суеты, вернулся за руль.

Во дворе поставил машину так, чтобы не попасть под многочисленные камеры. Сделать это было непросто: городское правительство, видимо, твердо решило поставить как частную, так и общественную жизнь под четкий контроль. У меня к этому отношение было двойственное: с одной стороны, гопота действительно исчезла; несмотря на ковидный кризис, случаи отмороженных нападений по вечерам – единичны. Но с другой – надо привыкать жить в новом прозрачном мире.

Я расстегнул куртку и, широко распахнув полы, склонился над багажником. Быстро достал находку, и спрятал за пазухой. Кобура все еще была неприятно влажной – но выбирать не приходилось. Только тщательно застегнувшись, я опустил крышку багажника, и пошел домой. Разумеется, в подъезде доставать находку я не стал – камеры на каждом этаже. Так что я вообще старался идти так, чтобы нельзя было заподозрить, будто я что-то несу.

Только добравшись до дома, тщательно заперев дверь на все замки и закрывшись в ванной, я достал кобуру с оружием.

Сохран для кожаной вещи был удивительно хорошим. И только приглядевшись, я понял, что кобура была вовсе не из кожи. Скорее, это был какой-то дорогой пластик, или кожзам, текстурой имитирующий натуральный материал. «Пластик? – удивленно подумал я, – в сороковых? Хотя кто его знает – может, экспериментальная модель». К сожалению, я не был большим экспертом в оружии. Нет, конечно, основные и наиболее часто встречающиеся на раскопках стволы я бы опознал без труда – но вот с экзотикой, особенно заграничной, у меня было туговато. Вечно недоставало времени, чтобы шерстить каталоги, и зарубежные порталы. А и большим фанатом оружия как такового я не был. В раскопках меня привлекало то, что они помогали ощутить бескомпромиссную атмосферу того времени. Тогда все было просто: ясно, где враг, ясно, куда стрелять. Надо было думать только о победе, а не о карьере, или поиске клиентов… Да и благородное это дело: мы же не просто так копали. А все, как положено – с белым листом; находили бойцов, помогали опознать, организовывали перезахоронение.