Рандом - [33]

- Ты, Влада, меня порой удивляешь, - начал он, но я прервала созревшую цепь критических замечаний в свой адрес.

- Так что ты там вчера за дискотеку устроил на Ваське, все забываю у тебя спросить?

- Так это… Днюху отмечал.

Я опешила.

- Свою?

- А чью же еще? Прадедушки Петра?

- И сколько тебе треснуло? А чего никого не позвал?

- Я позвал.

- В смысле? Там же никого не было.

- Я позвал. Тебя, - и он так серьезно посмотрел мне в глаза, что мне стало грустно.

Накаченный парень, сидящий напротив, так нагло демонстрирующий мне в майке свое тело, собирался усилить впечатление от сказанных слов. Я видела решимость в его глазах, указавших мне на губы, во вздохе, стремительно заваленном на взлете.

- Извини, - как можно язвительней хмыкнула я,  – что-то я плохо уловила твой мысленный призыв, поэтому явилась без подарка.

- Ты сама –  подарок. – Он никак не хотел сходить с выбранного пути. Более того, его байк стал набирать скорость – Даниил потянулся ко мне, добрался руками до дивана, на котором я сидела, поджав ноги.

- И медведя ты тоже пригласил? На днюху? – выпалила я, готовая к бегству.

- Нет, этот сам приперся. На тот случай, если ты не придешь.

- Чтоб ты не скучал? – с вызовом спросила я, отодвигаясь.

Данька хмыкнул. Подумал, вздохнул и занял прежнее место – в глубине кресла, придвинутого почти вплотную к дивану.

- А что делать? – глухо сказал он. – Хоть с медведем повеселились бы.

- Ты всегда с оружием ходишь? – уже с легким сердцем поинтересовалась я, одобряя его выбор. Мне вспомнились белые пальцы, сжимающие рукоять ружья.

- Мне удивительно другое! – Даниил снова так стремительно подался ко мне, что я вздрогнула. Правда, рук на сиденье класть не стал. – Почему ты до сих пор ходишь без оружия! Сколько раз я тебе предлагал: пойдем, подберем то, что тебе понравится! Пристреляемся.

- Вот. У вас, мальчишек, только одно на уме – пострелять!

- Ты упрямая. Я вижу только один выход из положения.

- Какой это еще? – насупилась я, смутно понимая, о чем опять пойдет речь.

- Тебе нужно завести телохранителя. Я вполне подойду на эту роль.

Я отвела глаза. Неужели ему трудно понять, что я не хочу говорить на эту тему!

- И вообще, каким хером ты потащилась одна? Где твоя свита?

- О да, - хмыкнула я, - Кирюха с Алиской помогли бы стопудово.

- Почему нет? Пока Мишка занимался бы ими, ты смогла бы убежать.

- Ай, - я махнула рукой, - ты что, правда боишься смерти?

- А ты будто бы нет! Не гони, Влада. Родные, близкие. Мамы, папы. Сестры, братья. На самом деле все мы боимся только одной смерти. Своей.

- Не знаю. Мама, Антошка… Как я стану жить, если не за кого станет цепляться…

- Ты хочешь сказать, что способна  покончить с собой, если они умрут?

- Не говори так! – сорвалась я. – Я не хочу, чтобы ты так говорил!

- Ладно, успокойся. Еще налить?

Даниил мотнул головой. Проследив за его взглядом, я с удивлением поняла, что пью. Мой бокал незаметно опустел.

- Не буду, - задумчиво сказала я. – И это-то пить не хотела. Я вообще не пью. Ни раньше. Ни особенно теперь. Стоит выпить, как я вообще теряю всякое представление о том, где нахожусь.

- Не вижу в этом ничего плохого. Скорее, наоборот.

- Ага. И так все происходящее мало чем реальность напоминает. А тут еще алкоголь. Так легко заблудиться.

- Так и что?

- И не найти больше выхода в реальность? Ну уж нет. Я предпочитаю идти знакомой дорогой. Пусть даже заваленной мусором. С ямами и выбоинами. Зато я знаю, где нахожусь. Откуда вышла и куда иду.

- А я бы хотел заблудиться, - Даниил мечтательно посмотрел в окно. Солнце ответило ему долгим, белым взглядом.

- Зачем?

- Я не хочу знать, куда иду. Лучше… Неизвестность.

- Неизвестность может быть еще хуже.

- Куда уж хуже, Влада. Ты сама это прекрасно понимаешь.

- Ага, - кровожадно улыбнулась я, - значит, в глубине души ты надеешься на лучшее. И кто из нас мечтатель, а, Дань?

Мы помолчали, переваривая мои слова.

- Ты так мне и не ответил,  - напомнила я. – Так сколько тебе исполнилось?

- Ты тоже мне не ответила.

- Когда?

- Так что тебе снилось?

Я прислушалась к себе. От сна у меня осталась странная смесь надежды и обмана. Все остальное память моя растворила.

- Не помню, - честно призналась я. – Ты тоже не помнишь, сколько тебе лет?

- Девятнадцать. Ну? Тебе стало легче?

Я выдохнула скопившуюся злость. И, правда, мне стало легче. То ли оттого, что Даниил был старше меня всего на четыре года, то ли просто начал действовать алкоголь.

Ровный белый свет заливал огромных размеров гостиную, в которой мы беседовали. Наверное, вся моя квартира могла тут поместиться. И необъятный диван из натуральной кожи, на котором я полулежала, вряд ли смог бы войти в мою комнату. Не говоря уж о том, что там бы никогда ни разместились все эти шкафы и комоды, с инкрустированными серебром пузатыми боками и стеклами. Меня кольнуло – но так, тупым концом - вот мы сидим тут на чужих диванах, пользуемся чужой посудой, смотрим в окна, не предназначенные для чужих глаз. А хозяева, даже если б и были живы, не сказали бы нам ни слова.

Я свесила ноги с дивана. Мои белые носки погрузились в длинноворсовый ковер. Даниил дернулся и перед моими глазами возникли кроссовки. Не модные, не дорогие – я не любила брать у новой жизни. Я признала прежние, старые и любимые вещи. Зато мои. Глядя на то, как я влезаю с растоптанную обувь, Данька молчал. Я была ему благодарна за то, что не услышала обычную фразу Кира «давай тебе уже подберем что-нибудь приличное». Что мне можно было давать или не давать в городе, больше напоминающем бутик, где у тебя на руках карточка с неограниченным лимитом?