Рандеву - [80]

Он сделал большой глоток кофе.

— Почему ты не пьешь чай?

Я положила в чашку пакетик.

— И ты делал все это только из-за той давней истории? Из-за своей подруги?

Он кивнул.

— Да… Ты. Мишель, Эрик здесь ни при чем. Ну… может быть, немного. Это ревность. Я вытащил парня из помойки. Он ни на что не годился. Сидел в колонии для несовершеннолетних, нюхал кокаин, начал колоться. Он разрушал все, к чему прикасался. Больше всего он разрушал себя. Его ничего не интересовало. Я заботился о нем и, уж конечно, никогда не видел в нем соперника.

Петер жалко улыбнулся и нервно провел рукой по волосам. Я напряженно думала. Что-то не складывалось.

— Конечно, это ничего не меняет. Я ужасная скотина. Мне так жаль. И деньги нужны были. Не знаю, что на меня нашло. Надеюсь, ты сможешь все это забыть. Ведь сможешь, Симона?

— Не знаю, что тебе ответить, — сказала я правду. — Извини.

Зачем я извинилась? Пожалела Петера? Его рассказ звучал не очень правдоподобно, но был таким трогательным! Петер казался растерянным, пристыженным, он явно волновался. Но мне нужно было кое-что уточнить.

— То есть Мишель тут абсолютно ни при чем?

— Что ты имеешь в виду?

— Эти деньги… Я думала, что ты и Мишель…

— Прости, если у тебя сложилось такое впечатление. Мишель ничего не знает.

— Где он?

— На другом объекте. Я отправил его в одно местечко в Басконии. Это рядом с испанской границей. Глухая местность, горы. Бригада строит летний дом для моих друзей. Я просто отослал его подальше. Мишель ничего не знал. Я позвонил ему в субботу вечером, когда автобус был на полпути к его дому.

Когда Петер упомянул о Басконии, все встало на свои места. В горах мобильные телефоны не работают. Именно поэтому я не могла дозвониться до Мишеля. Мы договорились встретиться в воскресенье в том парке, где стоят караваны. Мишель не пришел потому, что его здесь уже не было. Накануне его отослали работать на другой объект. Когда он позвонил, я ошиблась. Мне показалось, что он сказал Pays Bas — Голландия, а это была Paysbasque — Баскония.

Рита, кажется, тоже упоминала о том, что у Петера было два новых проекта, причем один из них в Басконии.

Как я раньше об этом не догадалась?

Я сделала глоток. Чай остыл. Посмотрела на Петера. Он нарезал омлет большими кусками и начал есть.

— Ты мне не звонил на днях? — спросила я. — Поздно вечером?

Вандам оторвался от тарелки и удивленно посмотрел на меня. К уголку рта прилип листочек салата.

— Я тебе? С какой стати?

Я закусила губу. Это звонил Мишель. Он пытался до меня дозвониться.

— Когда Мишель вернется?

Петер не отводил от меня глаз. Я напряглась. Наконец он пожал плечами.

— Пока не знаю. Тебе это так важно?

Я кивнула.

Он отвел взгляд, покачал головой и неожиданно мягко сказал:

— Симона, девочка… Мне не хочется это говорить, но я скажу. Держись от него подальше. Он, пардон, трахает все, что двигается. Ты не первая. И уж точно не последняя. Увидев вас подпирающими стену моего дома, я нисколько не удивился. Понимаешь? У этого парня такая репутация. Он часто путается с замужними женщинами. Ты для него просто трофей. Новенькая. Приключение.

Кровь отхлынула от моего лица.

— Извини за грубость, — продолжал Петер. — У меня просто нет других слов. Я помогаю этому парню всем, чем могу, но он совершенно не в состоянии держать застегнутой ширинку.

Петер откашлялся. Я молчала.

— Он тебя не стоит. Оставайся в семье. Это единственный мой совет. У тебя есть нечто, чего очень многие хотят, но не имеют. Прекрасный муж, замечательные дети. Стабильность. Эрик действительно отличный парень, он хочет для своей семьи отличного будущего и многое делает для этого. Он идет верной дорогой. Здесь жизнь получше, чем в Северной Европе. Больше места. Люди не сидят друг у друга на голове. Нет пробок, стрессов, дурацких предрассудков. У тебя все просто потрясающе хорошо, Симона. Многим хотелось бы быть на твоем месте. Не ставь все это на карту ради такого парня, как Мишель. В один далеко не прекрасный день ты останешься одна. Я действительно так думаю и совет тебе даю от чистого сердца.

43

Вернулись ласточки. Некоторые пробовали залететь в дом. Они ударялись о двойное стекло и падали на землю. Потом, правда, летели дальше.

— Они привыкли высиживать здесь птенцов, — сказал Эрик. — Осенью я видел по крайней мере пять гнезд, слепленных на балках под потолком. В этом доме так давно никто не жил! Ласточки тогда сделали правильный выбор — лучшее место трудно было бы найти.

Бедные птички! Они ведь родились и выросли здесь, так же, как и их предки. Сейчас прилетели из далекой Африки, а из-за нас не могут свить гнездо там, где хотят. Возможно, теперь они поселятся в дворовых постройках, которых здесь достаточно. В ближайшее время мы точно не будем заниматься их ремонтом.

Я решила попросить Эрика оставить птиц в покое, чтобы они в любом случае смогли свить здесь хотя бы одно гнездышко.

Одна из ласточек нырнула в дверной проем и пролетела в холл. Покружилась, села на балку, а потом быстро выпорхнула на улицу.

— Может, прикрепить к окнам газеты? — предложил Эрик.

— Да, а то кто-нибудь из птиц разобьется.

— Хорошо, сейчас.

Я вышла из дома и направилась к озеру. Деревья стояли в цвету. То здесь, то там из травы выглядывали красные головки мака. Пират шел рядом со мной.