Рандеву - [28]

Бастиан вылез из-под стола и выжидающе уставился на меня.

— Мам, ну можно, а? Ты знала, что у Эрики и Герарда есть бассейн? Нам ведь так хочется купаться, а ты никогда не разрешаешь!

Бастиан проявил завидную смекалку — обратился за поддержкой к сестре.

— Изабелла, ведь ты тоже хочешь купаться?

Дочь восторженно закивала, в глазах засияли огоньки. Потом по ее личику пробежала тень.

— Но мама же не разрешает.

И я согласилась. А что мне оставалось делать?

Я пошла к каравану, чтобы вытащить две сумки, собрать детям купальные принадлежности и кое-что из одежды. Не забыть Кролика и несколько машинок. Когда я вернулась во двор, Изабелла и Бастиан уже сидели на заднем сиденье «опеля». Герард пристегивал их ремнями.

— У тебя есть наш мобильный номер? — спросила Эрика, забирая сумки.

— Да.

Подруга поцеловала меня на прощанье и потрепала по плечу.

— Если завтра захочешь заехать, мы, конечно, будем от всего сердца рады, но, думаю, лучше бы тебе немножко отдохнуть. Устрой себе выходной.

Она огляделась.

— О Господи! Если вокруг постоянно этот шум и суматоха, до восьми часов вечера, стоит день-другой побыть в тишине. У тебя есть книги?

— Да, достаточно.

— Детей привезем в воскресенье днем. Ни о чем не беспокойся. Мы найдем чем их занять. Если захочешь увидеть их раньше, просто позвони, и я объясню, как к нам доехать.

— Хорошо, — услышала я свой голос.

Когда их «опель», громко сигналя, выезжал на дорожку, а я махала вслед, боковое зрение преподнесло мне сюрприз. Мишель. Он сидел у стены сарая, в тени, вертел самокрутку и смотрел прямо на меня.

— Сама себе хозяйка? Детей забрали?

Я кивнула и остановилась. Его глаза скользили по мне. Кажется, я перестала дышать. Было физическое ощущение того, как он на меня смотрит. Взгляд Мишеля пронзал меня насквозь.

Да, я осталась одна. Впервые с тех пор, как мы переехали во Францию.

И он это знает.

Я сглотнула. Стояла на одном месте как вкопанная, не зная, что сказать.

Мишель наклонился, закуривая. Затянулся и откинул голову к каменной стене, ни на секунду не отрывая от меня взгляд.

— Мне зайти вечером?

Сердце у меня рухнуло и билось теперь где-то в низу живота. Хочу я, чтобы он пришел? Он меня спрашивает. У меня есть выбор. «Да» или «нет»?

Мой мозг пронзали тревожные сигналы. Я думала об Изабелле, о Бастиане. О родителях Эрика, которые были мне так дороги. О тринадцати годах, что мы с Эриком были вместе. Я по-настоящему любила мужа, несмотря на то что наши сексуальные отношения после рождения Бастиана не вернулись на прежний уровень. Временами мне казалось, что они просто агонизируют. Но ведь секс не самое важное в супружеской жизни. Любовные чувства постепенно ослабевают, а то, что остается, если выпадает такое счастье, это и есть прочная основа, нерушимая связь, как у отца и матери Эрика.

Я смотрела на Мишеля. Может быть, сегодняшний вечер — действительно подходящий момент, самое время, чтобы что-то решить? Чтобы расставить все по своим местам? Мишель и все, что с ним было связано, подчинили себе мои дни и ночи, мою жизнь, а это нехорошо. Ни к чему путному такие игры не приводят.

Сегодня вечером я одна. Мне нечего остерегаться. Мы сможем спокойно поговорить. Объяснимся. Я сумею удержать его, и все пойдет так, как я захочу.

Тут же, на месте, пока Мишель продолжал спокойно разглядывать меня в ожидании ответа, я приняла решение. Да, пусть приходит. Но не за тем, о чем он думает. Я расскажу ему о своих чувствах к мужу и к детям. Объясню, что не хочу подвергать семейную жизнь опасности, не желаю рискованной связи ни в настоящем, ни в будущем. События последних дней укрепили меня в том, что надо дорожить тем, что имеешь, и беречь его.

— Да, — сказала я. — Приходи.

Сквозь расположенное высоко под потолком зарешеченное окно размером не больше обувной коробки в камеру проникает оранжевый свет заходящего солнца. Меня радует это маленькое окошко. Оно остается единственной реальностью, когда время идет, а я то дремлю, то снова просыпаюсь, и мысли с бешеной скоростью проносятся у меня в голове.

Уму непостижимо, как я смогла всем лгать, как легко у меня это получилось.

Всю свою жизнь я ненавидела обман, разные интриги, изворотливость. Женщины, изменяющие мужьям с их лучшими друзьями, мужчины, которые говорят, что должны допоздна работать, а сами развлекаются с секретаршами… Ведь эти стереотипы возникают не на пустом месте. Такое случается очень часто, и порой кажется, что весь мир только этим и занимается. Там, где мы жили раньше, амурные делишки обычно недолго оставались тайной. Я слушала подобные рассказы, возмущаясь поверхностностью отношений и той легкостью, с какой люди, которые должны были быть вместе в горе и в радости, снова и снова обманывали друг друга. И это семейные пары, в которых муж и жена, по слухам, любили друг друга, растили детей и в радужной перспективе должны были вместе состариться.

Такие связи не бывают случайными, их сознательно и активно ищут, потому что в браке чего-то не хватает. Чего-то существенного. Например, уважения или надежности. Ведь тошно без конца слышать, что тебе надо похудеть, что у тебя слишком короткие волосы либо чересчур длинные, или появились морщины, или ты недостаточно хороша в постели. А может быть, и все это вместе, упакованное в «шуточки» супруга, отпускаемые им на вечеринках и семейных праздниках во всеуслышание, когда он выпьет лишнее. Или наоборот, потому что муж перестал быть ослепительным образом — полубогом, которого ты когда-то в нем видела, а когда чары в рутине повседневной жизни рассеялись, он оказался просто человеком, который, как и ты, прибавляет в весе, без конца сидя на диване перед телевизором и переключая программы, может быть капризным и несправедливым. Это же так обидно, что весь остаток дней можно провести в тоске по чувству — сильному, всепоглощающему, блаженному, возмутительному, на грани опьянения, чувству любви.