Рандеву - [18]
Поскольку я явно пребывала в нерешительности, он добавил:
— Просто поезжай дальше, в Аркашон.
Я машинально нашла свой мобильный телефон и набрала домашний номер, чтобы сообщить Эрику, что мы задерживаемся. Я пыталась позвонить десять раз, одиннадцать, двенадцать. Безуспешно. Звонить Эрику на мобильный не имело смысла. Я сама видела, что он остался заряжаться в караване.
— Домой звонишь?
Я кивнула.
— Им же не слышно телефон. Они занимаются балками наверху.
Попыталась дозвониться еще раз. Ответа не было.
Завела машину.
— Попробую позже.
Мы нашли свободный столик под сине-белым навесом ресторана, который назывался «Пират». Оттуда открывался вид на набережную, пляж и воду. Меню оказалось смешанным. Пицца, отварные мидии, блинчики, гамбургеры, салаты с экзотическими фруктами и моцарелла.
Для октября там было довольно много посетителей, главным образом жителей Бордо, как определил Мишель по говору наших соседей: для них Аркашон на Атлантическом океане то же самое, что Довиль[20] для парижан.
Мишель знал, о чем говорит, ведь он родился и вырос в этих местах. Мне хотелось узнать о нем побольше, но он перехватил инициативу, и мы разговаривали о вещах, которые в нормальной обстановке едва ли могли бы меня заинтересовать. Подумать только — французские диалекты, по-видимому, не так сильно различаются между собой, как в Нидерландах, и французы могут понять друг друга в любом уголке своей страны. Сейчас меня это безмерно увлекло, потому что информация исходила от Мишеля. У него были прекрасный голос и чудесные интонации. Перекатывающееся «р», глубокое «а», которое неизменно заканчивалось чем-то вроде стона. Он говорил хрипловато и немного медленно, подыскивал самые простые слова… Знал, что иначе я его не пойму. Я упивалась его словами, как домашней сангрией, которую официантка поставила перед нами на стол — этакий приветственный напиток.
— Марсельский выговор можно узнать так: они всегда растягивают конец предложения. Если слово оканчивается на «ф», то получается что-то вроде «эффе».
— Я еще не так хорошо знаю ваш язык, чтобы уловить это отличие.
— Достаточно услышать один раз, можешь мне поверить.
— Непременно буду обращать внимание.
Я отпила еще глоток сангрии.
Приятным в этой ситуации было то, что я могла беззастенчиво разглядывать Мишеля, ведь если с кем-то разговариваешь, то обычно и смотришь ему в глаза или, по крайней мере, глядишь в лицо. К тому же рядом не было знакомых. Никого, кому мог бы броситься в глаза интерес, проявляемый нами друг к другу.
Мне нравилось абсолютно все, что я в нем открывала. Красивый, мужественный, ладно скроенный. Мускулатура явно не накачана в спортивном клубе, да он и не выставляет мышцы напоказ. У меня не создалось впечатления, что он тщеславен. Нельзя было ожидать, что строители будут наряжаться на работу, но они частенько надевали что-нибудь, что прежде считали красивым, так что и по рабочей одежде о них можно было кое-что узнать. Например, Эрик работал то в одной, то в другой застиранной розовой рубашке-поло от «Лакоста»[21] и в свитерах от «Гастра»[22] со сломанной молнией. Этот гардероб напоминал ему о том времени, когда он отваживался играть в гольф, чтобы и на отдыхе быть вместе со своими клиентами.
На Мишеле были выцветшая черная футболка и серые спортивные штаны, но я и раньше не замечала, чтобы он пытался подчеркнуть свои стати вещами какой-либо торговой марки. То, что эти далеко не новые вещи их все-таки подчеркивали, было неумышленно и, наверное, обусловлено моим обостренным восприятием.
— Там, где живете вы, — продолжал он, — произносят долгое «е» во всех словах, которые оканчиваются на «ai». Поэтому «je sais[23]», насколько я знаю, будет звучать как «же сэе», а не «же сэ». Это очень хорошо слышно у Арно, он ведь родом из Бержерака.
— Ты интересуешься лингвистикой? — спросила я, удивленная тем, что его это, кажется, на самом деле занимало.
Будто извиняясь, он приподнял плечо.
— Да нет, не особенно.
Наш разговор прервала официантка — пришла принять заказ. Бросив короткий взгляд в меню, Мишель выбрал гамбургер и картофель-фри. Я взяла салат, опасаясь, что мой желудок не вынесет ничего жирного.
— Ты хорошо ладишь с Брюно, да? — спросила я, когда барышня отошла от нашего столика.
— Брюно мне как брат. Мы живем в одном доме.
— Вы живете вместе?
— Нет, он живет на первом этаже, а я на втором. В этом здании раньше была больница, а сейчас меблированные комнаты. С тех пор как в городе появился университет, многие старые дома привели в порядок и сделали пригодными для сдачи внаем.
— Значит, в вашем доме живет много студентов?
Он рассмеялся.
— Студенты, безработные, наркоманы, нелегальные иммигранты… Все кто угодно. Преимущество в том, что если тебе что-нибудь нужно — неважно, что, — всегда можно к кому-нибудь постучаться.
Наш разговор нельзя было назвать естественным. Возможно, это было незаметно тому, кто посмотрел бы на нас вскользь, но мы совершенно точно испытывали неосознанную нервозность и напряжение. Как будто и мне, и ему не было интересно то, о чем мы говорили, но мы боялись, что молчание станет двусмысленным.
Роман популярного современного немецкого прозаика, известного российскому читателю по недавно опубликованному роману «Ушли клоуны, пришли слезы…» Действие романа происходит в наши дни в Германии, России, Ираке, Израиле, США. Для любителей остросюжетной литературы.
В данном издании представлены рассказы целеустремленного человека, энергичного, немного авантюрного по складу характера, всегда достигающего поставленных целей, любящего жизнь и людей, а также неутомимого странника сэра Энтони Джонса, он же Владимир Антонов.События, которые произошли с автором в разные годы и в разных точках нашей планеты, повествуют о насыщенной, богатой на приключения жизни.И главное, через свои воспоминания автор напоминает нам о тех людях, которые его окружали в разные годы жизни, которых он любит и помнит!
Роман «Сомневайтесь» – третья по счёту книга Владимира Антонова. Книга повествует о молодом человеке, поставившем перед собой цель разбогатеть любой ценой. Пытаясь достичь этой цели на фоне происходящих в стране огромных перемен, герой попадает в различные, порой смертельно опасные, ситуации. Жизнь его наполнена страстями, предательством близких и изменами любимой женщины. Все персонажи вымышлены. Любые совпадения случайны.
«Ответьте на вопрос в баре. И вам захочется ответить одно, но потом, обманув себя, сделаете не так, как правильно, а так, как комфортно и удобно. Вы врете себе. Вы отвечаете по-другому. К черту комфорт. К черту вас с вашим комфортом». Если эти строки вызвали у Вас интерес, то и данный труд не оставит Вас равнодушным.Книга будет интересна широкому кругу читателей.
В повести «Обдириха» гармонично сочетается художественный и этнографический материал в рамках основного сюжетного рисунка. Действие происходит в начале 2000-х годов на Русском Севере, в архангельской деревне Верколе. Места эти известны монастырём, построенным в честь святого отрока Артемия Веркольского. Здесь родился, жил и похоронен писатель Фёдор Абрамов (1920–1983).В повести описываются особенности быта, уклад русской северной деревни. Наряду с реалистической, сюжет образует и мистическая линия, отражающая характерное для сознания многих северян сочетание христианской веры с древними языческими представлениями.
В миниатюрах Дениса Опякина удивляет и поражает необычный, полный иронии и юмора, порой парадоксальный взгляд на самые разные вещи, людей и события. Родившийся в Архангельске, адвокат по профессии, он работал в Генеральной прокуратуре Российской Федерации и по роду своей деятельности объехал весь Северный Кавказ. Все это нашло отражение в его литературном творчестве. Оригинальность его рассказов, без претензий на оригинальность, привлекает читателя. Они – о дне сегодняшнем, про нас и о нас.