Рампа и жизнь - [12]
Чувствуется, что в этом новом мире работают люди, как-то иначе думающие, как-то иначе воспринимающие и оценивающие жизнь.
И самый запах в театре какой-то иной, запах соснового дерева, никакой духоты, спертости.
Занавес раскрылся. Задвигались, заговорили актеры, и вы сразу чувствуете, что все здесь другое, новое, неожиданное, никогда и нигде невиданное. В чем дело?
Тон, ритм, жест, жизнь по-иному преображенная, как-то иначе, под другим углом показанная, и вам, зрителю, слушателю – хорошо, уютно, хорошо по новому, близко по новому, понятно, душевно мило и привлекательно.
И кажется, что во всем этом вы участвуете сами и, участвуя, испытываете какое-то душевное удовлетворение, радость, ощущение легкого счастья, которым омывается ваше сердце. И из Театра уходите иным, чем два-три часа тому назад, когда вы впервые вошли в залу.
И потом вы долго не можете заснуть.
И все больше и больше понимаете трех сестер: в Москву, в Москву, в Москву!
Броситься, окунуться в Чудотворную купель!
…И вдруг сумасшедшая мысль, из лирики быстро переходящая в реально профессиональную плоскость:
Если три сестры не могут осуществить своей мечты попасть в Москву, то нельзя ли привезти Москву к ним?!
Неумолимое сумасшествие овладевает театральной моей душой, и жду не дождусь утра…
Добиваюсь в полдень свидания с Немировичем-Данченко.
Он сидит за своим столом и, закрыв лицо рукой, слушает мои планы и проекты и поглядывает на меня сквозь пальцы.
И вдруг говорит:
– Все это правильно, но зачем вы нам нужны?
Ушат холодной воды.
– В таком случае прошу прощения, разрешите откланяться.
Вышел, постоял у парадного подъезда, а в душе – полынь, горечь, разрыв-трава…
«В одну телегу впречь не можно коня и трепетную лань»…
Первая связь с Московским Художественным Театром
Считайте меня старовером: как ни обольстителен был Художественный Театр, но в конце концов он пленил только мою голову.
Сердце мое, кровь моя, остались у Театра Малого с его великими чародеями:
М. Н. Ермолова, первая русская трагическая актриса;
О. О. Садовская, неповторимая художница, перл русского реалистического Театра;
А. П. Ленский;
К. Н. Рыбаков;
М. П. Садовский;
А. И. Южин-Сумбатов;
О. А. Правдин;
Е. К. Лешковская;
А. А. Яблочкина.
Каждое имя требует красной строки…
Но голову Художественный Театр заставлял работать…
Хорошо, думал я, – у вас есть своя администрация и, может быть, неплохая, но почему же вы годами сидите в Москве и не едете к этим бедным трем сестрам? Это не великодушно. Может быть, все дело в негромоздком, легко перевозимом репертуаре?
И в следующий свой приезд принялся изучать репертуар. Все изумительно, но каждая постановка сложная и в каждой пьесе тьма действующих лиц.
Разве только Сургучев? «Осенние скрипки»?..
Столь изруганные в печати, особенно петербургской…
В Москве Дорошевич писал:
«…Можно убить отца и мать, и по сиротству тебя оправдают, но написать пьесу… Какой храбрый русский народ! Раз-два и написал пьесу!»
А в то же время нет пьесы, которую бы так любила публика.
Я не говорю уже о Москве, но и в провинции представления «Скрипок» насчитывались десятками раз.
В Киеве, в первый сезон, она прошла более 50 раз и Синельников раздавал участвующим в ней актерам золотые жетоны в форме осеннего листа: случай небывалый в закулисной хронике.
Та же картина была и в Харькове, и в Одессе, и в Ростове.
И решил я снова попробовать счастья, но уже в большом всероссийском масштабе.
Опять в Камергерский переулок. Опять к Немировичу-Данченко.
Он, оказывается, меня запомнил и при второй встрече улыбнулся.
– На этот раз с какими-нибудь твердыми предложениями?
– Так точно.
– Что же именно?
– Я хотел бы показать провинции «Осенние скрипки».
– Но провинция их уже видела.
– Да, но не в вашей постановке…
– Вы говорили с автором?
– Ни с кем не говорил. Я полагаю, что прежде всего должен говорить с вами.
И неожиданно, и так очаровательно легко:
– Ну, что ж? Если актеры могут летом, во время отпуска, заработать, я ничего не имею против.
– Тогда разрешите поговорить с актерами?
– Пожалуйста, но куда вы собираетесь везти пьесу?
– В Харьков, Киев, Одессу, Ростов.
– Имейте в виду, что мы имеем разрешение автора только на Москву и Петербург. В намеченных же вами городах вам придется искать специального авторского разрешения. Имейте в виду, что и Синельников, и Михайловский эти разрешения тоже получили и оплатили их соответствующим образом, так что я не знаю, как вы будете устраиваться. Это очень острый вопрос, и я советую вам заняться им в первую очередь.
– А где находится автор?
– Автор на фронте.
И тут я впервые и совершенно неожиданно столкнулся с авторской проблемой.
Пока суд да дело, я начал переговоры с актерами и, прежде всего, с А. Л. Вишневским. И я понял, что тут надо действовать деньгами. Я предложил ему за месяц поездки ту сумму, которая равнялась его годовому окладу в Театре.
Удар был рассчитан верно, – и не в бровь, а в глаз.
Выяснилось, что О. Л. Книппер-Чеховой тоже нужны деньги для каких-то ремонтных работ в Гурзуфе, на даче, подаренной ей покойным ее мужем А. П. Чеховым.
Пока все шло, как по маслу.
Тем временем и авторский адрес был найден. Оставался вопрос, как редактировать телеграмму и, самое главное, как ее подписать?
Один из самых преуспевающих предпринимателей Японии — Казуо Инамори делится в книге своими философскими воззрениями, следуя которым он живет и работает уже более трех десятилетий. Эта замечательная книга вселяет веру в бесконечные возможности человека. Она наполнена мудростью, помогающей преодолевать невзгоды и превращать мечты в реальность. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Один из величайших ученых XX века Николай Вавилов мечтал покончить с голодом в мире, но в 1943 г. сам умер от голода в саратовской тюрьме. Пионер отечественной генетики, неутомимый и неунывающий охотник за растениями, стал жертвой идеологизации сталинской науки. Не пасовавший ни перед научными трудностями, ни перед сложнейшими экспедициями в самые дикие уголки Земли, Николай Вавилов не смог ничего противопоставить напору циничного демагога- конъюнктурщика Трофима Лысенко. Чистка генетиков отбросила отечественную науку на целое поколение назад и нанесла стране огромный вред. Воссоздавая историю того, как величайшая гуманитарная миссия привела Николая Вавилова к голодной смерти, Питер Прингл опирался на недавно открытые архивные документы, личную и официальную переписку, яркие отчеты об экспедициях, ранее не публиковавшиеся семейные письма и дневники, а также воспоминания очевидцев.
Биография Джоан Роулинг, написанная итальянской исследовательницей ее жизни и творчества Мариной Ленти. Роулинг никогда не соглашалась на выпуск официальной биографии, поэтому и на родине писательницы их опубликовано немного. Вся информация почерпнута автором из заявлений, которые делала в средствах массовой информации в течение последних двадцати трех лет сама Роулинг либо те, кто с ней связан, а также из новостных публикаций про писательницу с тех пор, как она стала мировой знаменитостью. В книге есть одна выразительная особенность.
Имя банкирского дома Ротшильдов сегодня известно каждому. О Ротшильдах слагались легенды и ходили самые невероятные слухи, их изображали на карикатурах в виде пауков, опутавших земной шар. Люди, объединенные этой фамилией, до сих пор олицетворяют жизненный успех. В чем же секрет этого успеха? О становлении банкирского дома Ротшильдов и их продвижении к власти и могуществу рассказывает израильский историк, журналист Атекс Фрид, автор многочисленных научно-популярных статей.
Многогранная дипломатическая деятельность Назира Тюрякулова — полпреда СССР в Королевстве Саудовская Аравия в 1928–1936 годах — оставалась долгие годы малоизвестной для широкой общественности. Книга доктора политических наук Т. А. Мансурова на основе богатого историко-документального материала раскрывает многие интересные факты борьбы Советского Союза за укрепление своих позиций на Аравийском полуострове в 20-30-е годы XX столетия и яркую роль в ней советского полпреда Тюрякулова — талантливого государственного деятеля, публициста и дипломата, вся жизнь которого была посвящена благородному служению своему народу. Автор на протяжении многих лет подробно изучал деятельность Назира Тюрякулова, используя документы Архива внешней политики РФ и других центральных архивов в Москве.
Воспоминания видного государственного деятеля, трижды занимавшего пост премьер-министра и бывшего президентом республики в 1913–1920 годах, содержат исчерпывающую информацию из истории внутренней и внешней политики Франции в период Первой мировой войны. Особую ценность придает труду богатый фактический материал о стратегических планах накануне войны, основных ее этапах, взаимоотношениях партнеров по Антанте, ходе боевых действий. Первая книга охватывает период 1914–1915 годов. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.