Хотелось поговорить с Иркой, тем более, что тогда мы были вместе. Но у Ирки было свое, реальное горе. На участок прибыло пополнение, приехал и студент, но у него уже был другой предмет обожания. Ирка ходила гордая, независимая, прямая, как мачта, и очень добросовестно относилась к своим обязанностям, но по утрам у неё были красные веки.
Однажды я все же решился поговорить с ней.
— Ира, ты не помнишь того геофизика с прибором… который встретился на просеке?
— Да, помню, конечно.
— У тебя тогда, во время его прихода, когда он был с нами, не появлялись какие-нибудь… ну… необычные мысли?
Ирка поглядела на меня не очень дружелюбно и ответила, как отрезала:
— Вас это не касается!
«Э, черт, не поняла, — подумал я. — Все у них на одни манер». Потом сказал:
— Да нет, я о другом, я об этом самом геофизике. Что гы можешь о нем самом сказать?
— Да, ничего. Странный какой-то немного.
«Да, странный, — подумал я, — совсем немного странный».
Наш разговор окончился для меня ничем.
Потом я часто задавался вопросом: почему они так тщательно избегают нас? Ведь наоборот, разум должен прежде всего тянуться к разуму.
§ 1. Во время работ на заселенных разумными существами планетах при степени развития местной цивилизации ниже необходимого уровня не допускать контактов с аборигенами… преждевременный контакт нарушает естественный логический ход социального и технического развития цивилизации…
