Рамаяна - [290]

Услышав о поражении брата, Кумбхакарна, вращая глазами, сказал Юпакше: «Сегодня же, уничтожив вражеское войско и его вождей, я избавлю царя от тревог. Сегодня же я призову ракшасов на пир — да насытятся они мясом и кровью обезьян! А сам я напьюсь крови Рамы и Лакшманы!» И, встав со своего ложа, Кумбхакарна совершил омовение; по его велению ракшасы принесли ему две тысячи кувшинов вина, и, выпив их все, воспрянув духом, освеженный и бодрый, отправился он к Раване.

Возвышаясь над домами и стенами Ланки, грозным обликом подобный смерти, он шагнул, направляясь к чертогам брата, и под ногами его сотряслась земля. Завидев его издалека, дрогнули отважные обезьяны; страх вселился в их сердца. И Рама схватился за лук и сказал, обращаясь к Вибхишане: «Кто он, этот злобный великан, подобный горе или туче, таящей молнию, при виде которого дрогнули и подались назад ряды нашего войска, — ракшас или асура? Такого, как он, еще не видели мои глаза».

Вибхишана ответил: «О Рагхава, это Кумбхакарна, сын Вишраваса, брат Раваны, победитель Индры и Ямы. Нет среди ракшасов равного ему могуществом. Едва родившись, он начал тысячами пожирать живые существа; и по воле богов, боявшихся опустошения вселенной, Брахма погрузил его в вечный сон. Но Равана умолил всевышнего Брахму позволить его брату просыпаться каждые шесть лет на один день. Видно, теперь властелин ракшасов, устрашенный твоею мощью и жаждущий победы, разбудил Кумбхакарну. Не диво, что обезьяны и медведи готовы бежать при его появлении. Разве смогут они устоять против него и одержать над ним победу? Но они должны будут с ним сражаться!»

Рама промолвил тогда, обращаясь к Ниле: «Пусть обезьяны, вооружившись, станут на дорогах и у мостов, закрывая выходы из города, и пусть приготовятся к битве». И по слову великого Рамы несметное обезьянье войско, потрясая каменными глыбами и стволами деревьев, приблизилось к городским воротам, возглавляемое славными Ангадой, Хануманом, Шарабхой и Гавакшей.

А Кумбхакарна между тем достиг чертогов Раваны и вошел в них, как солнце в тучи, сотрясая поступью землю. Он предстал перед Раваной, восседавшим на колеснице Пушпака, и поклонился ему в ноги, приветствуя его. Равана же, обрадованный, сошел с колесницы и, обняв брата, усадил его на драгоценную асану, блистающую золотом.

Кумбхакарна спросил: «О царь, зачем ты повелел разбудить меня? Скажи, кто угрожает тебе? Кого я должен сокрушить?» И Равана, воспылав гневом, отвечал, в ярости вращая глазами: «О могучий, ты долго спал и не знаешь о беде, постигшей меня. Рама вместе с Сугривой переправился через океан и ныне истребляет мой народ на поле битвы. Увы! Взгляни на нашу Ланку, осажденную полчищами обезьян, бесчисленными, как волны океана! Я не могу с ними справиться. Лучшие из ракшасов пали в сражении, и страх проник в мою душу. Избавь меня от него, о Кумбхакарна! Спаси Ланку! В ней остались одни старики и дети — все остальные бьются, обороняя крепость. Я, никогда еще ни о чем не просивший тебя, ныне прошу тебя, как брата, о могучий победитель небесных воинств, разбей вражеские рати и рассей их, как бурный ветер рассеивает осенние тучи!»

Выслушав сетования Раваны, Кумбхакарна сказал, усмехаясь: «Так беда, которую мы предвидели в день нашего совета, постигла тебя, о безрассудный! Поистине, ты пожинаешь плод своего нечестивого деяния. О великий царь, гордый своим могуществом, ты пренебрег благоразумием и начал тем, чем следует кончать, — деянием и кончил тем, с чего начинают мудрые, — размышлением. Ты не прислушался к разумным советам — на что же ты жалуешься теперь?»

Равана, нахмурив брови, отвечал на эти слова Кумбхакарны! «Не ради поучений я призвал тебя — что толку теперь в пустых речах? Не время поминать мою гордость и неблагоразумие. Не слов, но дела жду я от тебя. Друг — тот, кто помогает попавшему в беду».

Видя мрачность Раваны, Кумбхакарна сказал ему, утешая его: «О царь, прогони печаль и не гневайся! Выслушай меня. Я истреблю тех, кто причинил тебе горе; покуда я жив, ты не познаешь беды. Но какая бы невзгода ни грозила тебе, я должен сказать то, что мыслю, ради твоего блага. Братская любовь подсказала мне эти речи. И все, что может сделать друг для друга в беде, я сделаю для тебя. Будь покоен! Я принесу тебе с поля боя голову Рамы и проглочу обезьянье войско, утешив сердца тех ракшасов, чьи друзья пали в битве. Мне не нужно ни меча, ни копья, ни палицы, ни стрел — голыми руками справлюсь я с сыном Дашаратхи; да узрят все мощь Кумбхакарны, восставшего от долгого сна! Утешься, о повелитель. Когда я отправлю ненавистного Раму в царство Ямы, непреклонная Сита добром уступит твоим желаниям и станет, наконец, твоей супругой.»

Поднялся Кумбхакарна и сказал, готовый отправиться в бой: «Я пойду один. Пусть войско остается здесь. Голодный и разгневанный, я один пожру обезьянье войско». Но Равана молвил: «Ступай вместе с войском, вооруженным копьями и палицами, и вооружись сам. Обезьяны сильны, отважны и искусны в ведении боя; они могут загрызть тебя, если ты выйдешь в одиночку и без оружия».

И Равана, встав с места, надел на шею Кумбхакарне ожерелье из драгоценных камней, золотые украшения и цепь, сияющую как лунный свет. А Кумбхакарна облачился в золотую кольчугу и взял в руки кованое железное копье, позолоченное и сверкающее как пламя. И, обняв своего старшего брата, обойдя вокруг него и поклонившись ему, Кумбхакарна покинул дворец.