Рамаяна по-русски - [15]

– Добрый доктор Айболит, он под деревом сидит, – и так далее, стал рыться в своём чемоданчике.

Катя с минуту ждала, а потом произнесла:

– Если ты будешь так долго копаться, Айболит, то тебе придётся не сидеть под, а висеть на дереве. Угадай: за какое место мы тебя повесим?

– Только не за шею, так как дышать будет затруднительно, я бы даже сказал определённее: проблематично! – в ужасе крикнул добрейший из докторов, выудил из своего саквояжа бутылку «Пшеничной» и со словами: – вот – первейшее средство от всех недугов, – протянул спасительнице нации.

Катя взяла лекарство в руки и услышала, как доктор произнёс инструкцию:

– Перво-наперво для анестезии три булька внутрижелудочно… да не вам, девушка, а больному!

Кате стало внутри тепло и весело, и она крикнула:

– Должна же я знать, что ты предлагаешь моему королю!

Лес одобрительно загудел:

– О це не просто гарна дивчина! Це – «Мисс Лесная Опушка минус 5525»!

Катя встала, повернулась к доктору задом, а к лесу передом и отвесила земной поклон. Лес зааплодировал и затопал ногами от восторга. В двух или трёх местах обломились сучья – и зрители попадали наземь.

– 40:15, – злобным голосом выкрикнул из леса Добрый Родя.

– Это не омрачит нашей дружбы! – крикнула Катя, приветственно помахала рукой и вернулась к пришедшему в себя любимому.

Непредсказуемый Джо приподнялся на левой руке, а правую протянув к своей спасительнице, продекламировал трагическим баритоном:

– О Екатерина! За то, что ты спасла меня и вытащила из моего брюха и плеча две стрелы, проси у меня, что хочешь, два раза – и я выполню оба твоих желания по одному разу, какими бы обременительными твои желания для меня не были!

– Хорошо, я попрошу, – произнесла Катя, – но не сейчас.

Потом она взяла Неподвижного Джо на руки и понесла домой.

– Хочу такую жинку! – закричал кто-то в лесу.

Следом донеслось:

– И я, и я, и мне!!

Треск ломающихся сучьев стал нестерпимо громким.

– 40:40! – выкрикнул Родя в спину удаляющейся с мужем на руках амазонке. И крик был уже не злобным, а растерянным, можно даже сказать, потерянным.

Непробудный Джо обвил нежными руками крепкую шею Катерины и во сне пробормотал:

– Коня на скаку остановит, в горящую избу войдёт…

– Спи уж, поэт, – с нежностью выдавила из себя обливающаяся потом Катерина, неровно ступая по полю в сторону родного города. Радостная дружина робко тянулась следом за ней.

Когда цепочка удаляющихся от леса королевских дружинников уже приблизилась к горизонту, хрустнул ещё один сук – и раздосадованный Добрый Родя не по-доброму закричал:

– 40:41! Ёлы-палы! Опять просрали! – топнул ногой с досады – и тоже свалился с дерева.

Один из дружинников, обладающий исключительным музыкальным слухом, медленно обернулся, изобразил на лице улыбку и произнёс:

– 42:40. Да, кого-кого, а англичан мы всегда делали, – развернулся – и пошёл домой.

9. Коронация провозглашается!

Неподражаемый Джо и Клушалья, поглядывая на свои секундомеры, одновременно вошли в тронную залу, машинально кивая на приветствия придворных. В принципе, супруги-монархи не выбивались из дворцового расписания, но за временем, нет-нет, да и поглядывали. Синхронно заняв свои троны и приняв от помощников церемонимейстера атрибуты монаршей власти, они одновременно кивнули распорядителю ежедневного приёма – и рабочий день начался.

На удивление Неудивимого Джо и Клушальи сегодня на приём никто не записался: · ни импортные послы; · ни жалобщики из купечества, которых каждый день обижали им же подобные тем, что «отняли копеечку»; · ни ходоки из колхозов и совхозов, пришедшие на монарха говорящего посмотреть; · ни даже юродивые из храма Святого Богема, каждый день донимающие короля своими арт-проектами.

Все словно знали, что сегодня день особенный и королевской семье будет не до мелких разборок.

– А позвать сюда Рому, да немедля! – выкрикнул склонный к демократичности в управлении государством Неповторимый Джо.

Рому привели. Старший сын подошёл к тронам, почтительно поклонился родителям, встав на колени и коснувшись лбом пола.

– Сынок! – радостно пробасил эмоциональный Джо, бросил державу и скипетр и, сев на пол, стал обнимать сына.

Рома ответил отцу благодарными сыновними объятьями.

– Мальчики, – шепнула на весь зал Клушалья, – ведите себя прилично! На вас люди смотрят.

– Да-да, конечно! – справился с чувствами король королей и снова сел на трон.

– Пап, ты меня звал? – спросил Роман.

– Да, сыночка!

– А зачем? – вопрос Ромы застал Невозмутимого Джо врасплох, и Рома сказал: – Ну, давай, рожай быстрей, а то у нас сегодня игра с владивостокским «Лучом», а я ещё ребят не предупредил.

– Роман, как ты разговариваешь с папой? – возмущённо произнесла мама Клушалья. – Веди себя прилично!

– Клушалья, погоди, не встревай в мужской разговор, – король королей заметно волновался.

– Хорошо-хорошо, дорогой, – чувствуя важность момента, проявила деликатность царственная супруга, – не сомневаюсь, что ты сможешь сформулировать свою мысль достаточно внятно. Продолжай, я тебе не мешаю.

– Папа, мама, в чём дело? – слегка встревожился Роман.

– Не волнуйся, сыночка, всё расчудесно! – поспешила успокоить наследного принца королева-мать и, заметив неодобрительный взгляд Нетерпеливого Джо, дипломатично завершила свою реплику, повышая тон на каждом следующем слове: – Сейчас… папа… сам… тебе… всё… объяснит!