Рама II - [28]

Он умолк, заметив обращенный к себе взгляд Николь.

— Математика, — сказал он с ударением. Удивление на ее лице подсказало Уэйкфилду, что Николь не понимает его. — Математика, — повторил он с внезапно просиявшим лицом. — В ней ключ. Рамане не могут быть похожи на людей, их эволюция происходила в мире, не имеющем с Землей ничего общего, но математика римлян должна быть им понятна.

Лицо его источало радость.

— Ха, — вскричал он, так что Николь чуть не подпрыгнула. Уэйкфилд был явно доволен собой. — Рамане и римляне. Вот вам и весь смысл сегодняшней вечеринки. А где-то между теми и другими — уровень развития современного Homo sapiens.

Пока Ричард наслаждался собственным остроумием, Николь качала головой.

— Разве вы не поняли меня, прекрасная леди? — осведомился он, предлагая ей руку, чтобы поднять с сиденья. — Тогда, наверное, лучше нам с вами отправляться на дельфинье представление, а по пути я расскажу вам о раманах наверху и римлянах вокруг нас, и прочих там „делах: о башмаках и сургуче, капусте, королях, и почему, как щи в котле, кипит вода в морях“ [18].

13. С НОВЫМ ГОДОМ

Когда все покончили с едой и блюда унесли, Франческа Сабатини с микрофоном в руке объявилась в самом центре двора и в течение десяти минут благодарила всех спонсоров гала-представления. А потом представила доктора Луиджи Бардолини, заметив, что методы, позволившие ему научиться дельфиньей речи, могут оказаться полезными и при разговоре с внеземлянами.

Ричард Уэйкфилд пропал, когда Франческа только собиралась заговорить. Он решил отыскать комнату для отдыха, а заодно новую дозу спиртного. Его сопровождали две пышные актрисы-итальянки, от всей души смехом отвечавшие на его шутки. На прощанье он помахал Николь рукой и подмигнул, указывая ей на обеих женщин, словно их присутствие объясняло его поступок.

„Повезло тебе, Ричард, — улыбалась про себя Николь. — Пусть один из нас, социальных неудачников, повеселится“. Она смотрела, как Франческа изящно переходит через мостик, чтобы отодвинуть толпу от воды, — Бардолини и его дельфинов было плохо видно. Франческа была в облегающем черном платье с открытым плечом, спереди по нему разлетались звезды. Пояс был перевязан золотистым шарфом. Длинные светлые волосы были расчесаны и сколоты на затылке.

„Ну это место для тебя“, — думала Николь, искренне восхищаясь непринужденностью итальянки в этой толпе. Доктор Бардолини начал первое отделение своего дельфиньего шоу, и внимание Николь обратилось к водяному кольцу. Луиджи Бардолини принадлежал к числу тех противоречивых персон, чьи работы в науке отличаются блеском, но все же не настолько оригинальны, как полагают сами их авторы. Действительно, Бардолини изобрел уникальный способ общения с дельфинами, выделил и определил звуки, соответствующие тридцати или сорока глаголам в объемистом багаже издаваемых дельфинами звуков. Но оба его дельфина, хотя он неоднократно утверждал обратное, конечно же, не могли сдавать никаких вступительных экзаменов. Увы, ученое сообщество XXII века сошлось на том, что когда головоломную или заумную теорию нельзя подтвердить и тем более когда в ней усматривался забавный оттенок, то и прочие открытия того же автора, какими бы весомыми они ни казались, были дискредитированы. Этот подход укрепил в науке эндемический консерватизм, явление не слишком здоровое.

В отличие от большинства ученых Бардолини прекрасно держался перед камерой. Представление завершилось соревнованием его самых знаменитых дельфинов, Эмилио и Эмилии, с двумя гидами виллы, выбранными по жребию для этого аттракциона. Сравнительный тест на интеллект был построен невероятно просто. На четырех электронных экранах — одна пара в воде, другая под открытым небом — были показаны таблицы из девяти квадратов в три ряда. Последний квадрат в правом нижнем углу оставался пустым, восемь остальных были заполнены разнообразными картинками и фигурками. Соревнующиеся, дельфины и люди, должны были, проглядев ряды и столбцы, подставить в пробел нужную фигурку из восьми, предложенных на втором экране. На решение каждой задачи предоставлялась минута. У дельфинов в воде и у людей на суше была клавиатура с восемью кнопками; нажимая их пальцем или носом, можно было зафиксировать свой выбор.

Первые несколько задач не составили сложностей ни для людей, ни для дельфинов. В левом углу первой матрицы был один белый круг, во втором столбце первого ряда их было два, а в третьем — три. Первый элемент второго ряда был тоже круг, но закрашенный наполовину, а последний начинался уже с полностью черного круга. Решить эти задачи было очень легко. Конечно, в свободном углу должны оказаться три черных круга.

Потом были предложены задачи посложнее. В каждом последовательном случае добавлялись новые сложности. Люди сделали первую ошибку в восьмой таблице, дельфины — в девятой. Всего доктор Бардолини предложил соревнующимся шестнадцать задач, в последней из них комбинировалось уже десять меняющихся элементов, так что определить их правильную комбинацию было достаточно сложно. В итоге оказалась ничья, 12:12. Обе соревнующиеся пары поклонились, сорвав аплодисменты.