Рама для картины - [4]

— Ты, наверно, помнишь их лучше меня, — сказал он — Сделай все сам.

— Могу что-то пропустить.

— У нас есть выпить?

— Только Регинино бренди.

— Могли бы вина…

— Какого?

— Из погреба. — У него вдруг округлились глаза. — Бог мой, забыл о погребе.

— Я даже не знал, что он у тебя есть.

— Из-за него купил этот дом. Идеальные влажность и температура для хранения вина. Там целое состояние — сухое вино, портвейны.

Внизу ничего, конечно, не было. Только ряды пустых полок. И один-единственный картонный ящик на деревянном столе.

Дональд пожал плечами.

— Ну вот…

Я приоткрыл крышку ящика — элегантно изогнутые горлышки запечатанных бутылок.

— Хоть это оставили. — Мне почему-то стало смешно. — В спешке.

— Может, нарочно, — сказал Дональд. — Австралийское вино. Привезли его с собой.

— Лучше, чем ничего.

— Лучше, чем многое другое, если хочешь знать. Австралийское вино превосходное.

Я отнес ящик на кухню, опустил на стол. Лестница из погреба выходила в подсобку, где была стиральная машина и всякие домашние приспособления. Мне всегда почему-то казалось, что здесь один из встроенных шкафов. Неприметная крашеная дверца почти незаметна…

— Думаешь, воры знали, что в доме есть вино?

— Бог их знает.

— Никогда бы его не нашел.

— Так ты же не вор.

Он открыл одну из бутылок, наполнил темно-красной жидкостью два стакана. Я попробовал. Верно, удивительное вино, даже на мой неподготовленный вкус. «Уинз Кунаура Каберне Совиньон». Дональд выпил свою порцию рассеянно. В его движениях сквозила неуверенность, словно он забыл, как все это делается. Понимал, смерть Регины парализовала его действия.

Прежний Дональд был уверенным человеком. Он умело управлял не очень крупным бизнесом, доставшимся ему в наследство, по мере сил внося в него свою лепту. На его добродушном лице светились светло-карие глаза, всегда готовые к улыбке. Он никогда не жалел денег на хорошую стрижку.

Теперешний Дональд был робок, сломлен и прилагал немало усилий, чтобы выглядеть достойно. Даже поднимаясь по лестнице, он, казалось, не знал, куда поставить ногу.

Вечер провели на кухне. О чем-то говорили, что-то ели, наводили порядок на полках. Дональд делал вид, что старается, но половина банок была поставлена вверх ногами.

Три раза звонили в дверь, но каждый раз не так, как мы договаривались с полицией. Телефонная трубка была снята. Соседи предлагали помощь, но Дональд отказался. Его пугала перспектива общения с кем-то, кроме меня и Фроста.

— Почему они не уходят? — спросил измученно после третьего звонка.

— Сразу уйдут, если поговорят с тобой.

Устало покачал головой:

— Просто не могу.

Чувство было такое, что мы живем в осажденной крепости.

Наконец пошли наверх спать. Дональду вряд ли удастся сегодня заснуть, как и в предыдущую ночь. Полицейский врач оставил какие-то убойные таблетки, но он наотрез отказался от них.

— Нет, Чарльз. У меня будет чувство, что предал ее… увильнул, думал только о себе, а не о том, как ужасно было ей… и никого… никого рядом…

Я тоже покачал головой.

— Знаешь, пожалуй, буду спать один. Не возражаешь? — смущенно сказал он.

— Конечно, нет.

Ты постели себе в другой комнате.

— Да-да.

Он раскрыл шкаф, где хранилось постельное белье. — Сможешь сам найти, что надо?

О чем речь…

Дон обернулся и почти с изумлением посмотрел на пустую стену.

— Они забрали Маннингса.

— Кого?

— Мы купили его картину в Австралии. Она висела тут… Хотел, чтобы ты посмотрел на нее. Поэтому и попросил приехать.

— Как жалко.

— Все, все пропало.

2

Неутомимый, неприступный Фрост объявился утром в воскресенье. Я открыл дверь по условному сигналу, и он прошел на кухню, где мы с Дональдом, кажется, прочно обосновались. Подвинул ему табуретку, и он, усаживаясь, вытянулся, чтобы не затекла спина.

— У меня есть две новости, которые вас, возможно, заинтересуют, — сказал инспектор в высшей степени официально. Несмотря на то, что дом был обследован самым тщательным образом, не удалось найти отпечатков пальцев посторонних лиц.

— А вы надеялись их найти? — спросил я.

Стрельнул глазами в мою сторону.

— Нет, сэр. Профессиональные грабители всегда работают в перчатках.

Дон с серым лицом терпеливо ждал, что еще ему скажут. Теперь для него ничто в жизни не имеет большого значения, подумалось мне.

— Второе, — продолжал Фрост. — Наше расследование в окрестностях показало: у входной двери дома в пятницу — в начале дня — стоял мебельный фургон.

Дон смотрел безучастно.

— Темного цвета и пыльный.

— А-а, — бессмысленно сказал брат.

Фрост вздохнул.

— Что вам известно о бронзовой статуэтке лошади, сэр? Поднявшейся на дыбы?

— Она в холле… Я имел в виду, что была там. И пропала.

— Мы нашли ее в гостиной, рядом с миссис Стюарт.

Дональд прекрасно все понял, как и я. Вдруг встал, подошел к окну, какое-то время смотрел на пустой сад.

— Она тяжелая, — наконец сказал он. — Особенно подставка.

— Да, сэр.

— Должно быть, все произошло… быстро.

— Да, сэр, — повторил Фрост, скорее утверждая, чем утешая.

— Бедная Регина, — в его тихих словах было безмерное отчаяние. Когда вернулся к столу, дрожали руки.

Фрост заговорил о том, что полиция опечатает на несколько дней гостиную и не надо пытаться заходить туда. Никто и не собирается, зачем? Обследование дома закончено, сообщил инспектор, мистер Стюарт может провести уборку, вытереть дактилоскопический порошок, покрывавший все полированные поверхности.