Ралли «Конская голова» - [28]

Меры были приняты незамедлительно. Не прошло и десяти часов после первого звонка в службу безопасности штата, как ферма была оцеплена, все дороги к ней перекрыты, а шеф Интернациональной службы безопасности и председатель Всемирного комитета по контролю лично прибыли на место. В ходе расследования было установлено, что да, действительно, на подземных заводах Дэммока было получено и не оприходовано какое-то количество плутония, однако выяснить, сколько, а также кто и когда транспортировал груз на ферму и устанавливал всю автоматику в Тоннеле, не удалось. Все, кто мог иметь к этому хоть малейшее отношение, оказались мертвы, причем убиты "специалистами", как правило гастролерами из Европы, а заказчик был все время один — Дэммок. Завершающей список жертвой стал человек (труп его нашли на ферме), который, очевидно, и осуществил последние приготовления к зловещему спектаклю: вывеска, магнитофон, инструкция.

Так появилась Зона Тоннеля — круг со стокилометровым радиусом, образованный двумя рядами колючей проволоки, и через каждые двести метров — вышки, локаторы, и ни единой живой души внутри. Только раз в полгода в Зону приезжала экспертная комиссия во главе с крупнейшим специалистом по ядерному оружию бывшим генералом Джонатаном Брайтом. Члены комиссии оценивали состояние Тоннеля, дискутировали о возможных методах отключения автоматики, предлагали новые системы охраны, обсуждали планы дальнейших действий. И на каждом заседании вновь и вновь поднимался уже набивший оскомину вопрос: взрывать Тоннель или ждать, пока созреет решение? Были и еще вопросы. Честно ли оценил Дэммок спрятанные ценности и есть ли вообще ценности под Тоннелем? Что, если это просто злая шутка? А директор Международного института кибернетики Себастьян Диего Корвадес предположил, что шутка даже и не злая, потому что под Тоннелем и бомбы-то никакой нет. Но даже это невозможно было проверить, так как не найдено было пока методов зондирования, не предусмотренных Инструкцией. Проблема оставалась проблемой, и на данный момент был только один выход — выход, подсказанный Дэммоком. Однако никто к этому серьезно не относился, никто не верил в возможности спортсменов, а Корвадес так прямо и заявлял, что чем пускать по Тоннелю спринтера, уж лучше попробовать один из способов отключения автоматики: вероятность успеха та же, а жизнью человеческой рисковать не придется.

А меж тем Тоннель Дэммока не был застрахован от всевозможных случайностей. Он был чем-то вроде бочки с порохом, которую используют в качестве пепельницы, чем-то вроде дамоклова меча, висящего, как известно, на конском волосе. Странное созвучие этих двух имен привело к тому, что Тоннель частенько называли Дамокловым, и только потом уже вспомнили, что пресловутый меч был подвешен не Дамоклом, а над Дамоклом и сделал это сиракузский царь Дионисий, гораздо больше похожий на Дэммока, но уже не по звучанию, а по сути.

И вот случилось. И, как всегда, совсем не то, чего больше всего ожидали. И это было серьезно. Землетрясение произошло накануне очередного выезда экспертной комиссии в Зону, и в эту ночь все находились здесь, в отеле при Комитете по охране Зоны Тоннеля.

Волжину вдруг почудилось, что он сидит на бомбе, а под рукой — пружина взрывателя и стоит только шелохнуться, как двести пятьдесят мегатонн ядерного заряда поднимут в воздух миллионы тонн земли. Он с трудом заставил себя протянуть руку к видеофону и набрать номер Джонатана Брайта. Брайт не спал. Он был в пиджаке и при галстуке. То ли еще не ложился, то ли уже успел собраться. Второе было вполне возможно: Брайт — старый армейский волк — одеваться привык молниеносно.

— Что будем делать, Джонни? — спросил Волжин.

— Ты имеешь в виду Тоннель?

Это был главный недостаток Брайта: он всегда задавал много лишних вопросов.

— Нет, я имею в виду бильярдную партию, которую мы с тобой не доиграли вчера.

Брайт не отреагировал.

— Слушай, — сказал он, — как думаешь, будут еще толчки?

— Видишь ли, землетрясение в Зоне Тоннеля — это событие с почти нулевой вероятностью, следовательно, повторение его еще менее вероятно. С другой стороны, если случилось одно событие с нулевой вероятностью, может произойти и второе.

Брайт обдумал услышанное и произнес:

— А тебе не кажется, что логика — довольно мерзкая штука?

— Тоннель — мерзкая штука, а не логика. Так что будем делать?

— Звонить в Хьюстон.

— Значит, и ты так считаешь?

— Да, — сказал Брайт. — Выбора у нас нет.

И экран погас.

"Черт возьми, — подумал Волжин, — а я ведь так и не удосужился посмотреть ту запись. Перезвонить Брайту? Нет, лучше я позвоню в свое отделение комитета".

На экране появилась Анна Трейси, миловидная блондинка из Ливерпуля. Этой своей секретарше Волжин особенно симпатизировал, и сейчас невозмутимый вид Анны, мирно вязавшей при свете настольной лампы, как-то сразу успокоил его, все страхи показались далекими и нереальными.

— Анна, — сказал Волжин, — будьте добры, разыщите мне кассету с разговором Брайта и Боба Джонсона и дайте ее, пожалуйста, на мой канал.

Пока экран тихо мерцал в ожидании передачи, Волжин вспомнил, как Брайт, дико возмущаясь и не выбирая выражений, рассказывал о встрече с великим спринтером Бобом Джонсоном. Рассказ получился яркий, и Волжину его вполне хватило тогда, но теперь было интересно посмотреть на Джонсона повнимательней.